— Устраивайтесь каждый на суку! — крикнул Вовка.
Все устроились, и Катя ахнула:
— Ой! Смотрите, солнце!
И ребята увидели солнце. Внизу, на берегу Птахи, оно уже зашло, а здесь нет — оно висело над далеким краем земли и было почему-то не круглым, а треугольным. Четкий пылающий треугольник спускался к горизонту и вот коснулся земли, от него растянулись, брызнув, красные полосы.
— Красота какая! — прошептала Катя.
Даже Вовка не выдержал:
— Ничего себе! — сказал он. — Хоть рисуй.
У Вити перехватило дыхание — такой огромный, не обозримый простор раскинулся перед ним! Солнце незаметно ушло за край земли, и в полнеба разлилась фиолетовая заря. И мир тоже стал фиолетовым: поля, которые лежали до самого горизонта, с другой стороны лес — фиолетовыми стали его макушки. Вдалеке виднелась деревня — из фиолетовых полей торчали пятна соломенных крыш. К деревне по невидимой дороге пылила машина, похожая на черного жука.
— Дворики! — крикнул Вовка. — Я знаю. Там тетя Фрося живет, мамкина сестра.
Никогда в жизни не видел Витя такого простора вокруг себя. Вот лазили с Репой на крышу своего дома. И что же? Крыши, крыши; улицы, похожие на ущелья; зеленые пятна дворов и скверов. И все. А здесь! Конца и края нет земле! И это видно только с сосны. А если подняться на самолете?
— Ребята! — крикнул Витя. — Давайте сосну назовем Дозорной! Она ведь как на дозоре стоит.
— Здорово! — Катя хотела захлопать в ладоши, но вовремя спохватилась.
— Можно, — согласился Вовка.
Ребята спустились вниз, к великой радости Альта и Сильвы. Здесь, на земле, были уже совсем сумерки, стало прохладно; от Птахи тянуло сыростью.
Скоро возле шалашей пылал костер. Катя и Вовка готовили ужин. И он получился на славу: жареные грибы, вареные раки и холодное молоко из термоса.
После ужина Витя сидел у костра и думал. Иногда ветер приносил запах дыма. Странно: этот запах напоминал Вите какие-то путешествия, в которых он никогда не был, дальние дороги, по которым он никогда не проходил. Катя и Вовка ушли устраиваться на ночлег, а Витя все сидел у костра, и ему не хотелось отрывать взгляда от огня; что-то происходило со зрением: терялась перспектива и начинало казаться, что языки пламени пляшут перед самым лицом... Костер догорал, Витя залез в шалаш, улегся в углу, накрылся ватником. Вовка уже слегка похрапывал.
— Как необычайно! — сказала Катя в темноте своего шалаша.
— Альт! — сказал Витя. — Сторожить!
Альт все понял, лег у входа в шалаш и для профилактики зарычал. Рядом с ним у шалаша Кати устроилась черная Сильва, свернувшись клубком.
Сквозь сон Витя увидел в треугольнике шалаша край далекого неба в звездах, черную ветку сосны; уже совсем засыпая, подумал, что кругом никого, одни поля, ночь, тишина и звезды. И острое томительное одиночество вкралось в Витино сердце. Но оно полностью не овладело им — Витя заснул.
Сквозь сон Витя услышал лай Альта и Сильвы, какое-то движение, шорох за шалашом; вроде прозвучал мужской голос, вроде Вовка перелез через Витю и вышел из шалаша. Витя словно бы услышал, как Вовка крикнул:
— Альт! Сильва! Ко мне!
Но нет, это уже был сон, потому что Витя увидел, что обе собаки сидят в креслах, как люди, и курят сигары. Витя даже почувствовал запах табака. Разве все это может быть наяву?
Окончательно Витю разбудил крик Кати:
— Зверь! Зверь!
Витя открыл глаза и увидел, что в белесом предутреннем воздухе, прямо перед шалашами, стоят огромные чудовища. А одно чудовище просунуло морду в шалаш и шумно нюхало. Витя прошептал, не узнав своего голоса:
— Во... Вовка! — И вдруг увидел, что Вовки в шалаше нет. Витя мгновенно вспотел.
В это время чудовище вытащило свою морду из шалапта, и совсем рядом Вовка сказал:
— Вылезайте, герои!
— Испугались спросонья, — сказал незнакомый мужской голос.
Витя, путаясь в ватнике, вылез из шалаша. Катя, поеживаясь и зевая, выползла из своего улья. Глаза ее были круглые от страха.
Все вокруг было серым от росы; уже светало — над далекими полями порозовело небо. Острый холодок пробирался за ворот.
У слабо горевшего костра сидели Вовка и заросший мужчина в меховой поддевке и резиновых сапогах. Мужчина курил козью ножку, и Витя узнал запах табака. Рядом лежали Альт и Сильва и часто дышали, высунув красные языки, — они уже набегались, шерсть на животе и лапы были мокрыми. А вокруг костра стояли лошади, блестящие от росы. Одни встряхивали гривами, щипали траву, другие неподвижно глядели в костер. Иногда лошади делали неуклюжие прыжки, потому что передние ноги их были спутаны.