А Вовка сказал:
— Назовем пещеру пещерой Летучих мышей.
Возражений не было.
Нашли удобную полянку, причалили. Катя чистила картошку — она собиралась поджарить ее со свиной тушенкой. Оставалось еще молоко в термосе и черный, успевший зачерстветь хлеб. Альт и Сильва рыскали по берегу — у них, как всегда, были свои дела.
— Отдохнем немного, — сказал Вовка. — После обеда необходимо. — И лег в траву на спину, похлопывая себя по сытому животу. — Минут двадцать. И надо поднажать. Километров шесть осталось. Как бы темнота нас не прихватила.
— Мальчишки, — сказала Катя, — я на тот берег перейду. Смотрите, какие там цветы. Букет нарву.
Катя сняла сарафан и вошла в воду. Здесь ей было по колено, дно постепенно опускалось, вода поднималась все выше; Катя ойкала, но шла дальше. «Смелая Катя девочка», — подумал Витя, устраиваясь рядом с Вовкой.
«Вот и заканчивается наше путешествие, — думал он теперь с грустью. — Просто необыкновенное путешествие! Всего пятнадцать километров проплыли, не больше. А сколько всего видели! От Москвы до Владивостока двенадцать тысяч километров. — Витя зажмурился, попытавшись представить это гигантское расстояние. — Сколько же чудес, наверно, в нашей стране! Сколько необыкновенных мест! Если бы все увидеть своими глазами!..
На том берегу Птахи через кусты, не разбирая дороги, бежала Катя. Она влетела в речку, то по дну, то вплавь добралась до места, где был причален «Альбатрос». Мальчики бросились ей навстречу. Катя выбралась на берег. На бледном лице застыл испуг, глаза были широко открыты.
— Там... Там три дядьки... Машина в кустах спрятана. И вещи... — Катя никак не могла отдышаться. — Краденые...
Витя и Вовка переглянулись. У Вити слабость вступила в ноги и слегка заболел живот.
— Мальчишки, что делать? Ведь это воры!.. Те...
— Идем, покажешь, — решительно сказал Вовка. — Надо придумать, как их задержать.
— Я... я... боюсь... — Катя сделала шаг назад.
— Мы незаметно подкрадемся, — сказал Витя, стараясь сдержать дрожь в коленях.
— Пошли! — Вовка первый шагнул к реке.
— Альт! Сильва! Сторожить лодку! — приказал Витя.
Альт послушно сел возле «Альбатроса». Сильва покрутилась, попрыгала и устроилась рядом с Альтом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
в которой детективная линия нашего повествования достигает кульминации
— Вон там, за кустами, — прошептала Катя, показывая рукой вперед.
Ребята крались по густой траве, такой густой, что роса в ней не просохла за день. Белые звездочки ромашек, мохнатые шарики душистой кашки стегали по ногам. Все чаще встречались кусты ольхи и орешника. Наконец, кусты пошли сплошными зарослями; стал попадаться густой папоротник; было сыро.
Под ногой Вовки хрустнула ветка, и все замерли. Вите показалось, что сердце бьется у него в голове; мелко дрожали руки. Осторожно, замирая при каждом шорохе, ребята прошли еще немного, и Катя сказала одними губами:
— Смотрите...
В зарослях ольхи был спрятан серый «Москвич» старой марки. Крыша его была завалена ветками. И Витя сразу узнал «Москвича» — это он обогнал их, когда Пепел только-только перешел Стланку. Еще Федя сказал: Наверно, рыбаки».
Под «Москвичом» и прямо в кустах лежали разные вещи: стопки плащей, кофт, картонные ящики с приемниками, еще что-то, завернутое в мешковину. «Вот они какие рыбаки...» — подумал Витя, и холодный отвратительный страх стал заполнять его.
— Они там, — опять одними губами сказала Катя.
«Репу бы сюда, — подумал Витя. — Он приемы самбо знает».
Через несколько шагов ребята услышали мужские голоса.
И вдруг Витя почувствовал, что колени его сами собой подгибаются, он сел в траву.
Знакомый голос пел:
«Пузырь!» — с ужасом подумал Витя.
пел Пузырь совсем рядом, за кустами.
Вовка и Катя тоже опустились на колени рядом с Витей.
— Надо ползти, — прошептал Вовка.
Ребята проползли еще совсем немного под густыми ветками. Голоса были рядом. Тихо раздвинули листья...
У Вити воздух застрял в горле. На траве сидели трое. Тот парень, что подходил к ним на пляже, сейчас в джинсах, в замасленной ковбойке и без черных очков. Пузырь, все в том же зеленом пиджаке и старых брюках — толстый живот вывалился набок; а третий был Гвоздь! Витя уже не удивился, что это именно Гвоздь. Его поразило другое. Широко расставленные глаза, нижняя пухлая губа... И еще такой же резко срезанный подбородок... «Брат Вовки! — пронеслось в Витином сознании. — Илья!»