Витя взглянул на Вовку. «Они же как две капли! Только у Гвоздя все старее», — лихорадочно думал Витя, одновременно поражаясь перемене, которая произошла в Вовке, — он побледнел до синевы, по щекам текли слезы, и что-то жестокое, решительное, недетское проступало в глазах.
Катя вцепилась в Вовкины руки, и лицо ее умоляло: «Не надо! Не надо!..» Витя тоже схватил плечо Вовки и сжал его изо всей силы. Ребята замерли, смотрели и слушали.
Перед ворами на траве стояли две бутылки водки, вскрытые ножом консервные банки, лежала буханка хлеба. Пузырь отпил прямо из горлышка, и слышно было, как булькает водка. Потом хрипло засмеялся и сказал:
— А собачка, наверно, от табачка обчихалась.
Длинный парень вынул из кармана черные очки, повертел их в руках, спрятал опять.
— С ищейкой не найдут, — сказал парень, и голос его беспокойным, — так на кого-нибудь нарвемся, на пастуха, к примеру. Уходить надо.
— И калым бросить? — зло спросил Пузырь.
— Заметут, и калым не понадобится, — отозвался парень. А Гвоздь молчал, и очень он был не похож на того, кто занимался бизнесом на толкучке. Гвоздь полулежал на траве, лицо его было задумчиво, и глаза не казались Вите пустыми, было в них что-то жалкое и затравленное. Или, может быть, так казалось?
— Что молчишь, Гвоздь? — повернулся к нему Пузырь. — Ты вари котелком-то. Много в кустиках не высидишь.
— Лугами пахнет, — сказал Гвоздь, не меняя позы. — Покос скоро.
— По колхозному хомуту наш Гвоздь соскучился, — сказал парень с черными очками.
— По мамочке в тоску впал, — засмеялся Пузырь. Вовкино плечо под рукой Вити вздрогнуло.
— Ша, мальчики! — возбужденно сказал Пузырь. — Спешить надо. Найдешь пещеру? — повернулся он к Гвоздю.
— Найду, — неохотно сказал Гвоздь. — Две их здесь. Одна с водой, а другая совсем сухая.
— Раз! Два! Напра-ву! — обрадовался Пузырь. — Ну? Вещички спрячем в сухой пещере. Сами — будьте здоровы! Едем-путешествуем. Откуда — куда? Дачку подыскивали. Документы? «Прошу, начальник, бумагу». Все чин чинарем. В багажничке, пожалуйста, пусто. А месячишко пройдет, все утихнет — за вещичками прибудем. Наш калым. Или зря, что ли, работали, жизнью драгоценной и свободой, едрена вошь, рисковали?
— Свобода! — зло, с ожесточением сказал Гвоздь. — Пойми ты: здесь моя свобода! Дом, земля родная. Мать и братан. Хоть взглянуть на него... Вырос небось.
Под рукой Вити задрожало Вовкино плечо.
— Чувства! — насмешливо сказал долговязый парень. — Трепет сердца.
— Был скотиной, скотиной и останешься, — сквозь зубы процедил Гвоздь.
— Ша! — Пузырь вскочил на ноги. — Ша... Ты еще слезками побрызгай. Забыл уговор? — с угрозой спросил он. — Слово выполняй! Председателю сулил ответ дать? Дай! Пусть людишки знают: зря словами не кидаемся. Правильно говорю? А, Очкарик?
Долговязый парень промолчал.
Пузырь опять отпил из горлышка, и глаза его знакомо подкатились («Как тогда, в парке за толчком», — подумал Витя), он в возбуждении прошелся возле «Москвича».
— Вот читал книжку. «Гулящие люди»... Жили на Руси! В разбой, братцы! В крови у нас, в бога и в душу, вольница гудит. Устроим им фейерверк! Вострепещут! Бензинчика прихватим и складик подпалим! А ты, Гвоздь, председателю своему записочку кинешь с намеком: мол, получите по старым счетам! — Пузырь захохотал.
— Склад колхозный я жечь не дам, — спокойно, даже лениво сказал Гвоздь.
— Чего, чего? — Пузырь, похоже, задохнулся от гнева. — Очкарик, слыхал? Сознательность качает... Нет, голуба... — Теперь он стоял, растопырив ноги, над лежащим на траве Гвоздем. — Ты у меня все исполнишь, ты у меня и так уже завязанный... Вспомни! Мы с тобой, сокол ясный, теперь на одной дорожке до гробовой доски. Пойдем, еще и перышко прихватишь. Может, на какой тропинке председателя встретишь, а?
— Никуда я не пойду! — вдруг яростно крикнул Гвоздь.
И не успел Витя удержать Вовку — вскочил он, закричал:
— Не ходи, Илюша! Не ходи!
Потом Вите казалось, что все дальнейшее произошло в несколько мгновений.
В кусты ринулись Пузырь и долговязый парень.
— Бежим! — одними губами шепчет Катя.
Ноги сами несут вперед. Витя успевает оглянуться и видит: на бегу лезет Пузырь в задний карман... Прыгает на него Гвоздь.
— Ты что, сдурел? — его шепот.
— Ну, падло... — хрипит Пузырь.
Их скрыватот зеленые ветки.
Ураганно летят, сливаются в шуршащую стену темные кусты. Больно стегает по лицу. Впереди, чуть сбоку бежит Катя.
И видит Витя: догоняет ее долговязый парень... С силой толкает в спину... Катя кубарем катится в кусты, несколько раз перевернувшись через голову. «Что делать? Что делать?..»