— Плавки, — безразлично сказал Репа. Гвоздь взглянул на парня, Пузырь тоже взглянул и кивнул Гвоздю.
— Прогуляемся, — сказал Пузырь и куда-то пошел вразвалочку:
Парень суетливо семенил за ним.
Гвоздь подмигнул мальчикам пустым глазом.
— Засек? — спросил Репа.
— Засек, — сказал Витя.
— Теперь разойдемся. Ты ищи своих клиентов, я — своих.
Репа исчез в толпе.
«Вот он, бизнес», — с холодком в груди подумал Витя.
И новое, неведомое раньше, острое чувство запретного и нарушаемого охватило его. Это чувство будоражило, подталкивало, превращало Витю Сметанина в быстрого, юркого, осторожного, и он думал, испытывая нервную дрожь: «Как здорово! Как интересно!»
— Слышь, — сказал он парню с усиками стрелками, — плавки нужны? Из Бразилии, нейл...
— Топай дальше. — Парень отвернулся.
Но следующий клиент клюнул.
— Покажи! — сказал молодой мужчина с медальоном на шее в виде русалки.
Витя привел покупателя к забору.
А потом клиенты стали клевать один за другим. Бизнес, оказалось, делать легко и даже, пожалуй, увлекательно.
— Плавки нужны? Нейлоновые, бразильские. — Витя уже на ходу чуял, кому предлагать товар.
Он видел несколько раз, как Репа приводил к забору девушек, и Пузырь удалялся с ними, мурлыча себе под нос:
— Колготки — люкс, франсе. Прямо с Елисеевских полей. Останетесь довольны.
Барахолка постепенно начала пустеть. Все четверо собрались у забора.
— Финиш,— сказал Пузырь, безразлично поглядывая на уже редкую толпу. — Огольцы трудились на славу. В среду можно опять поработать.
— Приходите вместе. — Гвоздь опять подмигнул Вите пустым глазом.
Потом Гвоздь стал смотреть на небо, в котором собирались, громоздились тучи. И Витя очень удивился: лицо Гвоздя стало совсем другим. Вроде подобрело, не было таким напряженным и резким, и в глазах была теперь не пустота, а, похоже, задумчивость. И даже печаль, честное слово, была в этих недавно пустых глазах.
— Дождь будет, — сказал Гвоздь, — теплый, грибной. После такого дождя боровики первые пойдут. Недолгие. Дней на пять. И все. Потом жди их в августе. — Он вздохнул, посмотрел на Витю, и опять лицо его стало хмурым, глаза сделались пустыми. Странная пустота была в них, будто стеклянная.
«Чудной», — опять подумал Витя.
— Корешочки! — поманил мальчиков Пузырь и пошел вперед приплясывающей походкой.
В грязном углу за какой-то будкой Пузырь вручил Вите и Репе по пятерке.
— На карманные расходы. — Он потрепал Репу по подбородку. — От щедрот наших.
Непонятно! Это же потрясающе! Заработать пять рублей, считайте, за так, за здорово живешь! Никогда у Вити Сметанина не было сразу столько денег. Можно пятьдесят раз сходить в кино! Можно купить тридцать порций мороженого! И вообще, это же целое состояние.
Подошел Гвоздь, сказал:
— Ну, что, братва? Пора и на зуб чего положить, а?
Мальчики промолчали, а Пузырь весело откликнулся:
— Идея пришла вовремя! Массы поддерживают?
— Перекусить можно, — солидно сказал Репа.
А Витя испытывал непонятное смущение и неловкость: или на эти деньги, что им дали, надо еды купить?
— Ладно! — подмигнул мальчикам Пузырь. — Сегодня угощаю я. Двинули на лоно природы! Оно у нас тут рядом, под боком.
Пузырь и Гвоздь зашагали к выходу.
— Пошли! — потянул Репа Витю. — Не отставай!
— А куда? — прошептал Витя; ему стало, если уж быть честным, немного страшновато.
— Сейчас узнаешь! — привычно отрубил Репа.
Сразу за забором барахолки начинался молодой парк: рядами шли березки, кусты боярышника; были тут поляны, уже заросшие густой травой, и над мохнатыми шапками кашки трудолюбиво жужжали пчелы.
— Вот тут и раскинем лагерь, — сказал Пузырь, когда они зашли в заросли совсем юных берез, многие из которых были высажены этой весной, стояли с аккуратными подпорками. — Тишина, прохлада, воздух. — И он пропел:
Не слышно шума городского...
Затем Пузырь с размаху упал под куст боярышника, перевернулся на спину, надвинул на глаза кепку и — вот удивительно! — сразу сонным голосом сказал:
— Гвоздь! Жми в гастроном, все — соответственно. А вы, корешочки, сидите тихо. Мы, Николай Вторый, спать будем.
Гвоздь молча повернулся и ушел, а Пузырь тут же заснул, слегка похрапывая.
Репа поманил Витю в сторону, и мальчики расположились тоже под кустом, в тени, во влажной траве.
— Он сразу засыпает, — тихо сказал Репа. — Стоит голову опустить — и готово, спит.
— Чудеса! — прошептал Витя.
— Хорошо, что на еду свои деньги тратить не будем, — сказал Репа.