— А вот здесь, — сказал Вовка, — поляна Схватки!
Витя и Катя, конечно, согласились.
Поля, леса, камыши, кустарники — все изобразила Катя на карте. Около Дозорной сосны она нарисовала маленькую лошадь, около озера — рыбку, возле острова — тоненькую березку, возле пещеры — летучую мышь. Мышь получилась не очень-то здорово.
— Я ее взаправдашнюю не видела, — сказала Катя в свое оправдание.
Около поляны Схватки решили нарисовать наган, и изобразил его Вовка. Наган был немного похож на пушку.
Карта вышла великолепная.
— Где же она будет висеть? — спросил Вовка.
— Мы подарим ее Кате! — сказал Витя.
Катя благодарно взглянула на него. А Витя вдруг подумал: «Надо рассказать Кате о Зое».
Но рассказать не смог. И очень смутился от этого.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,
в которой Витя Сметанин думает о жизни и смерти
На следующий день все работы на сенокосе закончились. И вовремя — погода начала портиться: набегали тучи, принимался моросить мелкий дождик, потом ветер расчищал небо, но тучи все плыли и плыли из-за горизонта, и без всякой видимой причины казалось, что где-то близко притаилась осень, хотя мир вокруг был зеленый и летний.
— Пошли с дебаркадера плотву ловить, — предложил Вовка.
— Правильно! — обрадовалась Катя. — В такую пору самый клев. А удочки у дедушки Игната возьмем.
Но в сторожке дедушки Игната не было, и ребята пошли искать его на берегу.
— Наверно, поехал бакены проверить, — предположила Катя.
— Подождем его на дебаркадере, — сказал Вовка.
Переходя по мокрым мосткам на дебаркадер, ребята увидели, что по Птахе, еще далеко, похожий на белого жука, идет катер, еле слышно попыхивая, а на дебаркадере, облокотившись на перила, стоят двое мужчин, смотрят на реку и спорят.
Долетали возбужденные голоса...
— Т-с-с...— прошептал Вовка и прижал палец к губам. — Послушаем...
И Витя увидел, что лицо Вовки стало испуганным, глаза округлились.
— Вовка, а что?
— Это же следователь, — прошептал Вовка. — Вон тот, в шляпе, из района. Хочет Илью посадить до суда, в тюрьму увезти, а Матвей Иванович не отдает.
Теперь и Витя в одном из мужчин узнал председателя колхоза «Авангард», а второй был высокий, худой, в сером кителе, с большим портфелем и в соломенной шляпе. Лиц спорящих мужчин не было видно.
— Пошли вон за телегу встанем, — прошептал Вовка. — Слышно будет.
Ребята прокрались к телеге, запряженной коричневым сытым жеребцом. Телега дожидалась парома с того берега, и в ней на свежем сене дремал белобрысый парень.
Теперь Матвей Иванович и следователь были совсем рядом.
— За ваше самоуправство вы ответите, товарищ Гурин! — возбужденно говорил следователь в соломенной шляпе.
— Отвечу, отвечу, — сдерживаясь, но жарко говорил Матвей Иванович.
— Это вам не какое-нибудь мелкое хулиганство! — кипятился следователь, и голос его металлически позванивал. — Предварительное заключение до суда по закону...
— «По закону, по закону»!.. — устало перебил Гурин. — Деревянная ты душа, Егор Петрович! «По закону»... Если бы все у нас по закону.
— Ты что, нашими законами не доволен? — взвился следователь.
— К тому же ты еще и дурак, — сказал Матвей Иванович.
— Вы без оскорблений извольте! — выкрикнул следователь и вдруг заговорил спокойно, даже величественно: — Мы с вами, товарищ Гурин, поговорим в райкоме, у первого. Я расскажу, как вы воспрепятствовали доставить преступника в камеру предварительного заключения!
Вовка сжал Витин локоть.
— Расскажи, расскажи, — тоже теперь спокойно сказал Матвей Иванович. — Я тоже кое-что расскажу. Для того и еду с тобой, дела бросаю и еду... Нервы трепать. Ну почему мы не можем по-человечески, а, Егор Петрович? Зачем совсем не туда мы свои силы тратим? Ты прости меня за дурака, сорвалось. Наоборот, знаю я тебя давно, умный ты человек, Егор Петрович. И проницательный. Так разве ты не видишь, не понимаешь? Преступник... Ведь прекрасно ты понимаешь: никуда Зубков не убежит до суда. А сейчас мы в него основу закладываем. Основу, понимаешь? Чтобы после срока человеком был, на нашей земле работал. Никакой он не преступник, а сбившийся с пути парень, несчастный. И еще подумать надо, один ли он в этом виноват...
Вовка шмыгнул носом и судорожно проглотил слюну.
— И колхоз же тебе за него ручается. Потом, под стражей он, знаешь. Благов Михаил, участковый наш, глаз с него не спускает...
— Гнилой либерализм! — перебил высоким голосом следователь. — Вот такие, как вы, товарищ Гурин, и распускают молодежь!
Матвей Иванович ничего не ответил.