— Слюни, понимаешь, размазали! — бушевал следователь. — В демократию все играем! А надо — железной рукой!
Матвей Иванович вздохнули опять ничего не ответил.
— Нет, я его еще до суда посажу! — В голосе следователя была клокочущая убежденность.
— Не посадишь, — тихо, жестко сказал Матвей ИваНович.
— А вас, товарищ Гурин, по партийной линии...
Но следователь не успел договорить — к дебаркадеру подвалил катер, начал пришвартовываться, посыпались прибывшие пассажиры, загудели голоса, а динамик над трубой катера запел хрипло и радостно:
Следователь и Матвей Иванович по шатким сходням поднялись на катер, затерялись в толпе.
— Если бы сейчас у меня было ружье, я бы... — прошептал Вовка.
Ребята так и не дождались дедушку Игната, и день мелькнул незаметно, даже непонятно, на что он израсходовался. Купались, ели у Кати клубнику прямо с грядки, потом девочка пошла помогать по хозяйству своей больной тетке, и мальчики остались одни.
— Пошли, чего покажу, — сказал Вовка.
И он привел Витю на окраину Жемчужины, где вместе они еще не были.
Странная это была окраина: две короткие улицы, и все избы на них пустые, брошенные, с заколоченными окнами. Запустение, тишина, разломанные заборы, хлам во дворах; везде разрослась густая бурая крапива. Даже страшно.
— Почему же тут никто не живет? — тихо спросил Витя.
— А я откуда знаю? — беспечно сказал Вовка. — Разъехались все. Вот где в прятки играть, правда?
Витя не ответил.
Между тем начинался вечер.
Неспокойно было на душе у Вити, тревожно. Скоро уезжать из Жемчужины. Шесть дней осталось. И вообще... Почему так грустно? Витя не мог разобраться в своих чувствах.
— Пошли к нам, — сказал он Вовке. — Поиграем во что-нибудь. Или книжку почитаем.
— Пошли, — согласился Вовка.
...На террасе гудели возбужденные голоса.
— Боже мой! Боже мой! Как же так? — говорила мама.
«Что-то случилось!» — Витя влетел на высокие ступени крыльца, вместе с Вовкой они оказались на террасе.
Тут были папа и мама, сидел у стола зоотехник Федя, и вид у него был убитый.
— Что? Что случилось?..
— Матвей Иванович в больнице, — хмуро сказал папа.
— Как в больнице? — ахнул Вовка.
Витя же вообще ничего не мог сказать.
— А вот так... — Федя посмотрел на Вовку. — Отстоял в Дедлове Матвей Иванович твоего брата. До суда Илья у нас останется. Но чего это ему стоило! Еще там его схватило, в поликлинику заходил. Врач не хотел домой отпускать. — Федя сокрушенно махнул рукой. — Да разве вы не знаете нашего Матвея Ивановича? «Дел много...» Вот и примчался домой. И прямо в правление...
— Сердечный приступ? — спросил Витя, и голос его дрожал.
— Хуже... — тихо сказал Федя. — Инфаркт, говорят. Второй. Хотели перевозить в Дедлово — шевелиться ему нельзя, понимаете? Доктор приехал, специалист.
— Совсем ему плохо? — прошептал Вовка.
— Плохо. Но доктор сказал: кризис прошел. Теперь нужен только покой. — Голос Феди изменился, были в нем теплота и гордость. — А народу к нему — целый день!
Вовка рванулся к двери:
— Побежали!
— Правильно! — Витя был уже рядом с другом.
— Да не пустят вас, — сказала мама.
— Пусть попробуют, — сказал папа.— Бегите!
...Был влажный вечер с редкими огнями, печальный какой-то, тревожный, будто невидимые злые силы были растворены в воздухе, веяли над головой, и эта тревога, беспокойство, тяжкое ожидание чего-то по непонятным, еще не открытым наукой каналам передались Вите, заполнили его.
Мелкий частый дождь наполнял вечер ровным шорохом, в котором чудились невнятные голоса.
В больнице, одноэтажном белом доме, были ярко освещены два окна.
— Его палата, — прошептал Вовка.
Мальчики осторожно открыли дверь, попали в коридор, тоже белый, чистый, освещенный ровным светом.
— Вон та дверь...
Но Вовка не успел договорить — навстречу вечерним пришельцам грозно шла дежурная сестра, очень высокая, худая, со строгим лицом.
— Нет, нет и нет! — сказала она почти железным голосом. — Да что же это за наказание такое! Целый день шли, теперь ночью идут. Ему же покой нужен! — И было видно, что сестра и довольна и взволнована тем, что к Матвею Ивановичу приходит много людей, однако правила соблюдать надо. А также предписания лечащего врача.
— А как он себя чувствует? — спросил Витя.
— Лучше. Стало лучше, понимаете, хлопчики? — Теперь у сестры лицо было добрым. — Миновало...
— Лиза! — послышался голос Матвея Ивановича. — Кто там? Пусти.
— Ну вот! — сестра развела руками.— Идите. Что ж делать, раз услышал...
Мальчики вошли в палату.