— Но Джордж смекнул. С Виолеттой он так поступил просто в отместку?
— Да. Вероятно, хотел нам сообщить, что все знает. Мне следовало понять. Но, видимо, я был слишком расстроен, чтобы продумать до конца.
— Понимаю. А затем у него, должно быть, развился вкус. Быть может, пробудилась жилка безумия?
— Офицер и джентльмен, — сказал Сэм. Прозвучало, как соль мерзкого анекдота.
Я дочерпал воду, привязал ужасающую параферналию Джорджа к запасному якорю и скинул за борт. Мне было безразлично, выудит ли ее кто-нибудь — мне просто хотелось больше никогда ее не видеть.
Водопроводчик встретил нас на берегу, помог подтащить лодку к сараю.
— И где ж, стало быть, мистер Брейкспир?
— Выпал за борт и потерялся. Мы едва не разбились. Сообщите Береговой охране, будьте любезны?
— Бож-мо, — сказал Водопроводчик. И вдруг: — Да, вам же там в пабе звонят, мистер Давенант, из Англии, срочно. Попросите Оператора Личных Звонков. — Сэм зашагал к пабу, затем перешел на неуклюжую рысь. — Так это мистер Брейкспир все это время, значит, был, — сказал Водопроводчик.
Я не ответил. Интересно, сколько народу знало. Наверное, следовало спросить садовника. Наверное, он бы мне даже сказал.
Из паба вышел Сэм, и лицо его было безрадостно.
— Виолетта убила себя, — осмотрительно произнес он. — Поедемте домой. Много дел.
— Сначала нужно бы в полицию, — сказал я. — Сообщить о пропаже Джорджа.
— Да, разумеется. Об этом я совсем забыл. — Теперь голос его был нежен.
— А рыба ваша вам не нужна? — вслед нам спросил Водопроводчик.
— Нет, спасибо, — ответил я. — Мы знаем, где она побывала.
Уже стемнело, когда мы вышли из Полицейского Участка и поехали по «Гран Рут де Сен-Жан» по домам.
— Хотите, поговорим? — застенчиво предложил я.
— Вилочку на минуту оставили одну — сестра пошла в сортир, — и она просто поднялась с постели и бросилась в закрытое окно. Сестра тут ни при чем — Вилочка не шевелилась несколько дней. Меня, разумеется, предупреждали. Кататоники уверены, что умеют летать, видите ли. Ангелы.
— Сэм… — начал я.
— Будьте добры, Чарли, заткнитесь.
Я попробовал еще раз, когда мы доехали до его дома.
— Послушайте, — сказал я, — не согласитесь ли вы сегодня переночевать у нас?
— Спокойной ночи, Чарли, — ответил он и захлопнул дверь.
Дома я рассказал Иоанне обо всем как можно короче, затем объявил, что намерен писать письма. Прошел в свою гардеробную и встал у открытого окна, в темноте. За полями дом Сэма весь пылал огнями, затем один за другим они стали гаснуть. Я покрепче схватился за подоконник. Было очень холодно, и на лицо мне сыпалась морось.
Когда послышался выстрел, я остался там же, где стоял.
В комнату просочился Джок.
— Со стороны «Шершень-фьють» стреляли, — сообщил он.
— Да, — ответил я.
— Крупнокалиберный пистолет по звуку.
— Правильно.
— Ну, и мы туда идем?
— Нет.
— Звонить будете, мистер Чарли?
— Ступай прочь, Джок.
Через пять минут тихонько вошла Иоанна и обняла мою руку, прижав ее к своей бедной истерзанной груди.
— Чарли-дорогуша, почему ты стоишь тут в темноте и дрожишь? И плачешь? Ну хорошо, прости меня, прости, разумеется, ты не плачешь, я и так вижу, что ты вовсе не плачешь.
Но окно она закрыла, и задернула портьеры, и подвела меня к кровати, заставила лечь, расправила на мне одеяло.
— Спокойной ночи, Чарли, — сказала она. — Теперь, пожалуйста, поспи.
— Ох, ну что ж, — вздохнул я. Но мне бы хотелось ей рассказать. — Иоанна, — сказал я, когда она уже открыла дверь.
— Да, Чарли?
— Я забыл поинтересоваться — как там кенар?
Она не ответила.
— Умер, не так ли?
Иоанна прикрыла за собой дверь. Очень мягко.
