— Я уезжаю, Геральт, — сказала она. — Сразу после торжества.
— Слезь, Цири.
Ведьмачка соскочила с седла, села рядом. Геральт обнял ее. Цири уткнулась ему головой в плечо.
— Уезжаю, — повторила она.
Он молчал. Слова теснились в голове, но среди них не было ни одного, которое можно было бы счесть подходящим. Нужным. Он молчал.
— Знаю, что ты думаешь, — сказала она тихо. — Думаешь, я бегу. Ты прав.
Он молчал. Он знал.
— Наконец-то после стольких лет вы вместе. Йен и ты. Вас ждет счастье, покой. Дом. Но меня это пугает, Геральт. Поэтому… я бегу.
Он молчал. Думал о собственных бегствах.
— Уеду сразу после торжества, — повторила Цири. — Хочу снова увидеть звезды над трактом, хочу насвистывать среди ночи баллады Лютика. И хочу боя, танца с мечом, хочу риска, наслаждения, которое дает победа. И одиночества. Понимаешь меня?
— Конечно, я понимаю тебя, Цири. Ты моя дочка, ты ведьмачка. Ты сделаешь то, что должна сделать. Но одно я должен тебе сказать. Одно. Ты не убежишь, сколько бы ни бежала.
— Знаю, — она прижалась крепче. — Я все еще надеюсь, что когда-нибудь… Если подожду, если буду терпелива, то и для меня настанет когда-нибудь такой прекрасный день… Такой прекрасный день…… Хотя…
— Что, Цири?
— Я никогда не была красивой. А с этим шрамом…
— Цири, — перебил он ее. — Ты самая прекрасная девушка на свете. Сразу после Йен, разумеется.
— Ох, Геральт…
— Если мне не веришь, спроси Лютика.
— Ох, Геральт.
— Куда…
— На Юг, — перебила она сразу, отворачиваясь. — Край там еще дымится после войны, восстановление не закончено, люди борются за выживание. Им нужна охрана и защита. Я пригожусь. И еще есть пустыня Корат… Есть Нильфгаард. У меня там свои счеты. У нас, Гвеира и меня, есть там счеты, которые нужно свести…
Она замолкла, лицо отвердело, зеленые глаза сузились, губы скривила злая гримаса. Помню, подумал Геральт, помню. Да, это случилось тогда, на скользких от крови лестницах замка Рыс-Рун, где они бились плечом к плечу, он и она, Волк и Кошка, две машины для убийства, нечеловечески быстрые и нечеловечески свирепые, ибо доведенные до крайности, разъяренные, припертые к стене. Да, тогда нильфгаардцы отступили, охваченные ужасом, пред блеском и свистом их клинков, а они медленно пошли вниз, вниз по лестницам замка Рыс-Рун, мокрым от крови. Пошли, поддерживая друг друга, вместе, а перед ними шла смерть, смерть, заключенная в двух светлых острых мечах. Холодный, спокойный Волк и бешеная Кошка. Блеск клинков, крик, кровь, смерть… Да, это было тогда… Тогда…
Цири снова отбросила волосы назад, и среди пепельных прядей сверкнула широкая снежно-белая полоса у виска.