— Помнится, в мое время вы не принимали к себе на курс с оценками ниже «Превосходно», — удивился Снейп. — Почему же теперь понизили уровень?
— О, вот и моя наливка! — Слагхорн сделал вид, что не расслышал вопроса. Он подхватил графин и принялся увлеченно рассматривать его на свет.
— Вы не ответили на мой вопрос, сэр.
— Ох, вы все такой же въедливый мальчишка! — досадливо воскликнул декан. Он со стуком поставил графин на стол. — Ну да, директор попросил меня чуть смягчить требования, главным образом, для гриффиндорцев… ведь их семьи так пострадали во время войны, детям трудно…
— А другим детям, значит, не трудно, — язвительно протянул Северус. — И семьи их не пострадали?
— Но зато мне удалось и для слизеринцев сделать послабление, — заметил Слагхорн. Он выглядел смущенным и не торопился выпивать наполненную рюмку. — Северус, директор рассказал мне о вас, о вашем недавнем прошлом, то есть, о вашей деятельности… на той стороне. Скажите, вы ведь не участвовали во всех этих ужасах? Вы занимались только зельеварением, да?
— Нет, — помолчав, ответил Снейп. — Не только.
Старик попытался взглядом поймать взгляд сидящего напротив. Поймал, побледнел и опустил глаза.
— Например, для зелья Чужой Жизни нужна человеческая кровь. Причем много, — негромко продолжал зельевар. — У одного человека столько не наберется.
— Но это же абсолютно запрещенное зелье Темнейшей магии! — в непритворном ужасе воскликнул Слагхорн.
— А вы думали, Темный Лорд исключительно Амортенцией пробавляться станет?
Учитель подавленно молчал. Ученик вздохнул и поднялся.
— Вот так и возмужал ваш мальчик, профессор. До встречи в школе.
* * *
Снег выпал точно по календарю — первого декабря. Правда, во дворе Хогвартса от него уже мало что осталось: бесчисленные сапоги и ботинки превратили его в грязную кашу, которую к тому же старательно отгребал, расчищая дорожки, старый завхоз Филч. Сугробы сохранились лишь у стен замка, да еще статуи, украшавшие вход, обзавелись пышными белыми шапками. По двору с визгом и криками носились младшекурсники, ошалев от солнечного морозного дня и того особого запаха, какой приобретает свежий воздух после многочасового сидения в закрытых классах.
Северус неприязненно покосился на мельтешащих мальчишек и девчонок: опять придется уворачиваться в коридорах от этих вечно несущихся неизвестно куда! Он раскланялся с Филчем и уже у самых дверей школы услышал:
— Мерлиновы штаны! Снейп!
В нескольких шагах от него стояли Макнейр и Джагсон. На мантии первого поблескивал значок старосты курса.
Он не сразу узнал своих бывших товарищей по факультету. Три года назад это были невысокие костлявые мальчишки, а теперь, гляди-ка, вымахали в здоровенных лбов чуть ли не с него ростом! Кто бы поверил, что им по шестнадцать лет…
— А, Макнейр… привет, — холодно откликнулся Северус.
Макнейр подошел ближе. От него несло потом — уже не детским, а ядреным мужским. Парень уставился на него голубыми наглыми глазами и весело ухмыльнулся:
— Ты по-новой учиться решил — или как?
Подошел и Джагсон. К счастью, он, похоже, был опрятней приятеля.
— Не угадал, — без улыбки ответил Снейп. — Я пришел не учиться, а учить. Буду вести курс зельеварения.
— Ну, круто! — радостно ухнул Джагсон. Несмотря на возраст, у него уже был вполне взрослый сочный басок. — Снейп, ты же выведешь мне в конце года «Удовлетворительно», да? А то старый Слагги с чего-то невзлюбил меня и выше «Слабо» не ставит.
— Уж если Слагхорн так оценивает твои знания, то у меня ты разве что «Тролля» дождешься, — усмехнулся будущий преподаватель. — Добренького профессора у вас не будет, не надейся.
Гордон перестал ухмыляться и надвинулся на Снейпа.
— Снейп, не будь занудой, — предупредил он. — У нас зануд не жалуют.
— У кого это «у нас»? — зло прищурился Северус.
— У нас, на Слизерине, — надменно проговорил Макнейр.
— На Слизерине не жалуют идиотов и невежд. Ты, похоже, до сих пор не в курсе насчет этого, — он рванул на себя тяжелую входную дверь и добавил, обернувшись: — На будущее: не «Снейп», а «профессор Снейп, сэр». Привыкайте.
— Ты смотри, как заговорил! — издевательски-удивленно протянул Джагсон. — Не боишься, что и на тебя управа найдется, страшно суровый…
Он не договорил: острие палочки нацелилось ему в горло, взгляд напоролся на ледяные черные глаза, а спокойный голос отчеканил прямо в лицо: