— А? — ей не сразу удалось вынырнуть из размышлений о способе стирки любимой мантии. — Могу, наверное... Надо попробовать.
— Давай выйдем в коридор и там на мне попробуешь.
Сивилла забеспокоилась:
— Ты куда-то собрался? Я с тобой.
Майской ночью только люди способны думать о войне и смерти. В Запретном лесу перекликались на разные голоса ночные птицы, им не было никакого дела до Волдеморта; воздух пах свежей травой, а не трупной гарью, а в небе больше не кружили дементоры, и потому звезды на нем горели особенно ярко. Сейчас бы гулять в обнимку по берегу озера, а не нестись сломя голову, рискуя вывихнуть ноги на травяных кочках.
— А если Снейпа... там не окажется? — задыхаясь от бега, выговорила Сивилла.
— Тогда ты — в замок, а я в лес... дальше искать.
Визжащая хижина угрюмо темнела посреди поляны. Любой из преподавателей Хогвартса знал, каким способом войти в нее, но ни Квиринус, ни Сивилла до сих пор ни разу не ходили подземным переходом под Дракучей ивой. Тишина, царившая повсюду, настораживала. Лаз под корнями зиял чернильной тьмой.
— Засвети-ка «Люмос», — попросил Квиринус. Взяв у Сивиллы палочку, он двинулся первым, освещая дорогу.
Сыпалась по стенам сухая земля. Наверху, в ветках дерева, громко ухнул филин, и крадущиеся люди невольно затаили дыхание. Птица замолчала, и больше ниоткуда не доносилось ни звука.
В единственной комнате хижины на столе тускло горела масляная лампа. На полу в черной луже лежал человек.
— Северус!
В свете «Люмоса» лужа стала багровой. Сивилла вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Сунув ей палочку, Квиринус бросился к другу.
Снейп не двигался, глаза были закрыты, из рваной раны на горле слабыми толчками выплескивалась кровь.
На мгновение Квиринуса парализовал беспомощный ужас: рана чудовищна, крови вытекло слишком много, он ничего не успеет сделать! Но то же оцепенение, что сковало его, подсказало верное решение.
— «Глациус» на горло, быстро!
Позже Сивилла призналась, что даже в подземелье с инферналами ей не было так страшно, как в ту минуту, когда ее муж вдруг заговорил с ней совсем чужим, каким-то лязгающим голосом. И она моментально выполнила его приказ, хотя до этого никогда замораживающим заклинанием не пользовалась.
Рана покрылась прозрачной розоватой коркой. Кровь перестала течь, но поможет ли это...
— Сиби, побудь с ним, я к аврорам. Надо убедить их забрать его в госпиталь.
— Думаешь, они согласятся помочь Пожирателю?
— Постараюсь уговорить.
На бегу, как ни странно, думалось очень хорошо. Примчавшись в Хогвартс, Квиринус уже знал, что скажет, и, к своей великой радости, обнаружил, что совещающиеся еще не покинули Главной зал.
— Господа, я нашел Снейпа! — во всеуслышание сообщил Квиррелл. — Он очень тяжело ранен. Надо спасти его: убийца Дамблдора не должен избежать суда!
Тотчас же отовсюду послышались возмущенные возгласы: «Так ему и надо!», «Нечего лечить, пусть подыхает!», «Нет, его нужно судить и отдать дементорам!»
— Где Северус? — отмахиваясь от требующих расправы, с медицинской сумкой в руках к Квирреллу спешила Помфри.
— Поппи, вам лучше вернуться к раненым, — остановил ее Шеклболт. — Я свяжусь с госпиталем, попрошу помощи.
— Но хотя бы перевязать... — не сдавалась Помфри.
— Это могу сделать я, — вмешался Скримджер. — У меня есть «Час жизни», с ним точно не помрет.
— Богато вы, авроры, живете, — проворчала Помфри. — Ну, идите, не теряйте времени!
В хижине все было по-прежнему, Сивилла лишь убрала кровь с пола и одежды Снейпа. Квиринус заметил, что лицо у него сделалось совсем восковым.
Скримджер уверенным жестом коснулся его шеи:
— Жив, но еле-еле. Фините инкантатем!
Он полез за пазуху и вытащил оттуда что-то похожее на маленькую коробочку. Опустил ее на рану, откуда после отмены замораживающего заклинания снова потекла кровь. Коробочка сразу начала терять форму, растекаясь матово-белой пленкой. Через несколько секунд на горле образовалась плотная повязка. От нее по коже во все стороны скользнули короткие алые молнии; лежащее тело вздрогнуло, грудь едва заметно поднялась и опустилась.
— Задышал! — обрадовалась Сивилла.
— Эта штука заставляет сердце биться, — объяснил Скримджер. — И что-то делает с кровью... не помню, что именно. Короче, хватает на час, потому так и называется. Отец успел распорядиться, чтобы всем аврорам выдали по «Часу»... Это был мой личный.