Северус закатал рукава мантии и сорочки. Пружина под ребрами вздрогнула, просыпаясь. Волна судороги прокатилась по плечам — мучительная, но, к счастью, более короткая, чем в первый раз. Он закрыл глаза и приложил ладони к шершавому волшебному холсту. В памяти легко воскресли краски, контуры и расположение деталей. За спиной тихо ахнула МакГонагалл.
Северус убрал руки и отступил на несколько шагов. Все удалось как нельзя лучше.
— К сожалению, секрет магических красок мне незнаком, поэтому он останется неподвижен. Но, думаю, это лучше рваных штор и дырявого кресла.
— Высшая трансфигурация?! Кто бы мог подумать... Что ж, раз вы настолько продвинулись в этой области магии, могу предложить вам место преподавателя трансфигурации. Или предпочитаете вернуться к зельеварению?
— Нет, благодарю. Меня не привлекает ни первое, ни второе, — Северус раздумывал, показать ли ей тайный кабинет и спальню, и решил, что не стоит. В конце концов, портрет Блэка тоже знает о них, пусть он и расскажет, если пожелает.
— Надеюсь, вы не метите снова в директоры?!
— Повторяю, я пришел только попрощаться. Впрочем, у меня есть просьба: если Эдит Мальсибер не возражает, оставьте ее в Хогвартсе, пожалуйста.
— О Мальсибер можете не беспокоиться, — впервые с начала разговора МакГонагалл улыбнулась. — Кроме того, я предложила Квиринусу Квирреллу вести объединенный предмет, куда войдут история магии и магловедение.
— Тогда мне больше не о чем просить. Спасибо, что не завели разговор об убийстве Дамблдора. Счастливо оставаться.
— Подождите... Северус, — несвойственная ей нерешительность в голосе и обращение по имени вместо привычного «мистер Снейп» заставило его остановиться. — В начале нашей встречи я сказала, что собиралась послать вам сову. Я написала вам подробное письмо, но раз вы явились, выскажу все лично. Прошу выслушать и не перебивать.
И без того прямая и строгая, Минерва теперь напоминала статую. Только по бледному румянцу на скулах и глубокой складке между бровями можно было догадаться, каких усилий ей стоило сломить собственную гордость.
— Мои коллеги убеждены, что мне следует извиниться перед вами за резкие высказывания в ваш адрес. Последние слова и действия Дамблдора, человека, которого я глубоко уважаю, навели меня на мысль, что, возможно, коллеги в чем-то правы. В связи с этим я готова принести вам свои извинения. Вы примете их?
В течение ее недлинной речи Северус испытывал странное чувство неловкости. Словно эта женщина вдруг принялась раздеваться, и ему очень хотелось крикнуть: «Прекратите! Не надо!»
— То есть вы хотите сказать, что уже не считаете меня предателем и убийцей?
— Да. Очевидно, я ошибалась.
— Нет. Вы были правы.
В ее глазах — глазах бесстрашного человека — промелькнул ужас. А он продолжал говорить, и ощущение долгожданной свободы росло в нем с каждым произнесенным словом:
— Я убил своего отца и еще одного магла, не знаю его имени. Отравил Игоря Каркарова. Передал Темному Лорду пророчество о Гарри Поттере и тем самым погубил его семью. Я предавал своих учеников. Наконец, я предал лично ваше доверие, Минерва. Помните мою выходку с волшебной палочкой? Она была фальшивая, я просто воспользовался вашей порядочностью. Как видите, вам не за что извиняться. Дамблдор держал меня здесь, потому что я был ему нужен. Полагаю, у вас надобности в штатном мерзавце не возникнет.
МакГонагалл ничего не ответила, но Снейпу уже были безразличны причины ее молчания. Он коротко кивнул ей и вышел из кабинета.
* * *
В оружейной Годрика его уже ждал Квиррелл.
— Возьми, тебе она нужнее, — Квиринус протянул ему мешочек с коннект-картой. — Когда Хагрид принес в замок Поттера и все решили, что война проиграна, Барон отвел меня в тайник Салазара и передал твое распоряжение. Но потом Поттер неожиданно воскрес... Короче, забирай.
Северус сжал руку, которая отдавала ему билет в будущее.
— Давай рванем за океан вместе. Втроем.
Квиринус покачал головой и вложил мешочек в его ладонь.
— В магическом учебном заведении ждут волшебников, а не сквибов и чудаковатых прорицательниц.
— Квиринус...
— Перестань. Ты знаешь, что я прав. Треверс приезжал именно за тобой, вот и отправляйся — Квиринус улыбнулся, как умел только он — светло и открыто, и никакие шрамы не могли изуродовать его улыбку. — Не думай, будто бросаешь нас, сирых и убогих, на произвол судьбы: МакГонагалл уже предложила мне место, Сивилла тоже остается. Кроме того, у меня есть несколько занятных идей, попробую на досуге сотворить из них что-нибудь интересное.