– Да, он сказал… подождите минутку. Все записано. Вот, если придет миссис Уэстон-Смидт, показать ей «Подражание Эль-Греко», затем «Натюрморт с цветами» в стиле Диаса, потом – в духе мастера Священного Кельнского братства – и, наконец, Бернардо Дадди.
– Мое сердце принадлежит Дадди.
– «Ни в коем случае не перепутать порядок!» Вам это что-нибудь говорит?
– Просто, как всякий обман. Это называется «обработать клиента». Представьте, что вы рассказываете историю с неожиданным концом и нарочно тянете резину, чтобы громче прозвучал финал. Мы хотим продать Дадди и мостим путь подражателями, последователями и натюрмортами. Всю эту страсть господню мы показываем для затравки. Наша цель – смирить миссис Уэстон-Смидт, внушив, что такова кара за принадлежность к человеческому роду. И вот, пока она барахтается в пучине отчаяния, не надеясь из нее выбраться, мы подсовываем ей Дадди. Несчастной кажется, что она всю жизнь мечтала о такой картине. Сделка совершается. Психология.
Мисс Элфинстоун с новым уважением взглянула на Билла.
– Умно. Я и не знала, что вы такой дока. Думала, вы просто…
– Кудлатая овчарка? Нет, нет. Всех вводит в заблуждение моя скромность. Еще что-нибудь?
– Ах, да. Вам только что звонил какой-то Цвайн.
– Не Цвайн. Твайн. Клубный знакомый и, между нами, порядочный зануда. Чего ему надо?
– Он мне не докладывал.
– Ладно, я рад, что не пришлось с ним говорить. Поразительно, как я чувствую себя сегодня утром! Духом я с херувимами и серафимами, вот-вот запою Осанну, а телом – в упадке. Башка трещит, разум на пороге забытья, как будто пью настой болиголова, как будто в Лету погружаюсь я. Китс знал, что пишет. Вы начинаете жизнь, и я дам вам полезный совет. Не кутите ночи напролет с художниками, а если этого не избежать, пейте ячменную воду. Тогда вы не узнаете, каково вернуться домой в серых утренних сумерках, если голова раздута насосом втрое против положенного.
Спустя несколько минут, когда Билл прислонил упомянутую голову к телефону, в надежде немного ее остудить, тот вывел его из оцепенения. Устало подняв трубку, Билл услышал резкий мужской голос.
– Алло, это вы?
– Нет, – отвечал Билл. – Не я.
– Это вы, Холлистер? Твайн звонит. Послушайте, вы, кажется, знакомы с Мортимером Байлиссом?
– Был знаком в детстве. Он ходил к отцу играть в шахматы и ругался, что я заглядываю через плечо. А что?
– Сегодня он придет ко мне ужинать.
– Тогда советую расстараться. Он исключительно привередлив, не угодите – заколет вилкой. Мортимер Байлисс тот еще крокодил. Как вас угораздило с ним познакомиться?
– История фантастическая. Знаете в клубе такого Бэньяна?
– Роско Бэньяна? Знаю с тех пор, как мы с ним под стол пешком ходили. А он тут при чем?
– Он увидел мои работы, они ему понравились, и он попросил Байлисса высказать свое мнение. Ну, я его пригласил. Не приедете ли вы?
– Поддержать вас морально?
– Да. Он вас знает, и вы кого угодно заболтаете.
– Я предпочел бы, чтоб это называли красноречием.
– Поговорите с ним за ужином, а потом исчезните, чтоб я мог показать работы.
– Ясно.
– Приедете?
В голосе слышалась мольба, и мягкосердечный Билл дрогнул. Он не любил Стенхоупа Твайна, они были мало знакомы, только встречались в клубе, но Билл понимал, какие возможности открываются перед несчастным, и чувствовал, что отказать – подло. В нем всегда было что-то бойскаутское.
К тому же ему хотелось взглянуть на Мортимера Байлисса. Он сказал Твайну, что это крокодил, и, если годы не смягчили его, превратив в добродушного старичка, крокодилом тот и остался. Однако Билл знал: под грубой шкурой бьется золотое сердце. Отец рассказывал, как разорился после биржевого краха, и как Мортимер его спас. Он ругался, на чем свет стоит, но пришел с чековой книжкой и предложил выписать чек на любую сумму.
– Ладно, – сказал Билл. – Я собирался идти домой и тихо предаться сну, но – приеду.
– Отлично. Адрес такой: Вэли-Филдз, Тутовая Роща, Мирная Гавань. Вы знаете, как доехать до Вэли-Филдз?
– Мой туземный проводник Мбонго отыщет путь. Очень толковый малый.
– Часов в семь.
– Хорошо.
Билл положил трубку, взглянул на часы. Да, так он и думал, время поесть. Он отыскал шляпу, дружески похлопал мисс Элфинстоун по спине и отправился проверить, не отыщет ли в себе сил проглотить кусочек-другой.
6
Приготовления к ужину начались, едва Мортимер Байлисс повесил телефонную трубку; вся Тутовая Роща пришла в движение. Стэнхоуп Твайн через забор сообщил новость невесте, та, не теряя времени, побежала предупредить дядю, что сегодня он ужинает на стороне. Она застала его в кабинете, где он ломал голову над фразой: «На груди у дамы поблескивал изящный клоун», и какое-то время сочувственно выслушивала соображения о недоумках, которых в прежние времена на выстрел не подпустили бы к сочинению кроссвордов. Лорд Аффенхем был воспитан в классическом духе, на солнечном боге Ра и большой австралийской птице эму, и не принимал новшеств вроде катеров и клоунов. Он резко их осудил, Джейн с ним согласилась.