Проснувшись в холодном поту, парень увидел встающую над морем звезду, которую он тут же окрестил Солнцем, чтобы не путаться, и жуткий бардак на месте своей стоянки. Все было на месте, но разбросано и перевернуто, а на участках земли, свободных от камней, виднелись следы крупных звериных лап.
У Гая Дж. Кормака разве что волосы дыбом не встали — он мигом представил себе жуткую тварь, которая бродила на расстоянии вытянутой руки и запросто могла его сожрать! Тем более лапы, оставившие следы, были с когтями, то есть ни о какой травоядной лошадке речи тут и идти не могло!
— Черт, черт, черт! — лихорадочно собирая вещи, парень проклинал все на свете, и, в первую очередь, себя самого.
Наконец все необходимое было упаковано в мешок, парашютная ткань скатана в компактный рулон, перемотанный стропами. Гай снял совсем неподходящие в этой ситуации серые спортивные туфли, которые выдавали всем пассажирам на лайнере, и переобулся в ботинки из капсулы. Тяжелая, крепкая обувь выше щиколотки, с металлическими вставками и автоматической подгонкой по размеру придавала уверенности, жизнь сразу стала казаться немного более перспективной…
А вот штаны у Кормака были свои, со множеством карманов, в которых постоянно было полно всякой мелочевки, так что комбинезон пока лежал в поклаже вместе со всем остальным. Нагрузившись мешком и скаткой с парашютом, Гай взял в руки планшет, глянул на экран и, сверившись со стрелкой-указателем, направленной в сторону неопределенного сигнала, вздохнул и зашагал прочь от берега моря на юго-запад, к горам.
Одна рука его придерживала лямку мешка, другая сместилась на поясе, поближе к разряднику. Стандартное оружие самообороны походило на полицейский станнер, и выглядело как черная трубка сантиметров пятнадцать длиной, диаметром как раз такая, чтобы удобно было держать в ладони. Небольшой переключатель и еле заметные усики электродов у того конца, который стоило направлять на цель, — вот и все. Принцип работы этой штуковины, дальность действия и прочее проверить возможности пока не было.
Гай шагал по каменистой земле равнины, топча подошвами ботинок мхи, лишайники и редкие цветочки бледно-сиреневого цвета. Каждый шаг давался с трудом, приходилось буквально усилием воли заставлять себя передвигать ноги.
Над головой с непривычно большой скоростью проносились серые облака, меняя узор пасмурного неба. Несколько раз с земли, хлопая крыльями, взлетали крупные серо-коричневые птицы, величиной с домашнюю курицу или больше.
— На вертеле вы смотрелись бы гор-раздо симпатичнее! — проговорил вслух парень, однако адекватных мыслей, как добыть себе дичь на ужин, у него не возникло, и поэтому, вздохнув, он зашагал дальше.
Планшет показывал тридцать четыре километра до источника неопределенного сигнала, солнце стояло в зените, когда на равнине стали появляться кустарники и небольшие деревца, а на горизонте замаячила полоса густой растительности. По всей видимости, там протекала река.
Гай ускорил шаг насколько возможно, стараясь при этом внимательно осматривать ближайшие деревца. Он надеялся пройти до заката хотя бы половину пути и найти безопасное место для стоянки. А кусок каркаса от капсулы, лежащий в мешке, так и наталкивал его на мысль сделать себе что-нибудь вроде копья на случай встречи с обладателем крупных когтистых лап…
Подходящее деревце скоро попалось ему на пути: ровный ствол толщиной в два пальца и светлая кора, приятная на ощупь. Приложив массу усилий, чтобы сломать этого представителя местной флоры у основания, Гай ножом убрал все ветки, отломал верхушку, оставив древко длиной примерно в две трети собственного роста. Обстругав верхушку, он обжег ее зажигалкой, чтобы убрать «лохмотья», и достал из мешка обломок каркаса. Определив для себя наиболее подходящую для наконечника часть, парень долго долбил камнем по участку обломка, за который хотел прикрепить наконечник к древку, чтобы убрать острую кромку. Расщепив ножом древко и вставив наконечник, Гай еще некоторое время убил на то, чтобы прочно перемотать оружие куском стропы. Закрепив все это сверху универсальной клейкой лентой из аварийного контейнера, парень критически осмотрел свое творение:
— Семь профессий, годы учебы, высококвалифицированная работа — для того, чтобы сделать такое убожество! — сказал Кормак. А потом добавил: — Внутренний монолог — признак интеллектуально развитого человека.
Перебросив копье из руки в руку, он заметно повеселел и, по колено утопая в густой траве, зашагал к реке, на которую указывали все известные признаки. Смущал только непонятный темный массив, который возвышался над полосой зелени, растущей вдоль берега реки. Обрывистый противоположный берег? Очень возможно!