Когда Келли проснулся на следующее утро, кровать со стороны Джареда была пустой. Это вызвало всплеск страха, дополненный кошмарными изображениями сплетённых в ночи тел, будто Джаред проснулся и обнаружил руки Келли вокруг себя. Затем он услышал шум телевизора, с включённым потише звуком. Прошлой ночью ничего не произошло. К лучшему или к худшему, всё осталось по-прежнему.
Джаред сидел на краю кровати и смотрел первую часть «Терминатора». В данный момент официантка с причёской в стиле хэви-метал билась со злым Арнольдом Шварцнеггером. Джаред, уже надев свои джинсы, наблюдал за этим, тихо посмеиваясь.
– Смейся сколько хочешь, – сказал Келли, зевая и потягиваясь. – Это настоящая история. Я на самом деле из будущего. Меня отправили назад, чтобы защитить тебя, потому что однажды ты спасёшь человеческую расу. Чтобы сделать это, сначала ты должен выиграть триатлон.
Джаред взглянул обратно на него.
– Тебе серьёзно нужно поставить сюда Блюрэй. Нет ничего хуже телевидения воскресного утра.
– Можешь свободно купить его мне на день рождения, – Келли сел и смотрел на экран, ожидая, пока спадёт его утренний стояк. Как только это произошло, он натянул свои джинсы и пошёл в уборную. Когда он вернулся, телевизор был выключен, а Джаред обувался. – Уже уходишь?
Джаред кивнул.
– Тебе ведь нужно в церковь, да?
– Да, но ещё есть время для тарелки хлопьев.
– Нет, спасибо.
Келли моргнул. Может, что–то всё–таки пошло ночью не так.
– Уверен? У нас есть «Граф Шокула». Или «Бу-Берри». Выбор дам.
– Определённо нет. Я пью по утрам протеиновые коктейли. Часть тренировок, – Джаред закончил завязывать шнурки и поднял взгляд. – На завтра всё ещё в силе? После школы?
– Определённо, – сказал Келли, слегка расслабляясь. Он проводил Джареда до двери, а затем прошёл на кухню за завтраком. Он ел сидя на диване и смотрел, как его младший брат играет в видеоигры. После этого Ройал уговорил его на раунд в «Мортал Комбат», что превратилось в многочасовой марафон, продлившийся до ланча. Келли не поддавался, оставляя своего младшего брата в пыли.
После одного особо плохого поражения, Ройал поставил игру на паузу и окинул Келли мрачным взглядом.
– Разве ты не должен быть в своём гейском клубе?
Келли заметил время, откинул контроллер в сторону и дал брату лёгкий подзатыльник.
– Не умничай, а то драка перейдёт с экрана на этот пол.
– Дрожу от страха, – саркастично произнёс Ройал, улыбаясь, когда Келли не удалось заставить его вздрогнуть от фальшивого удара.
Его младший брат больше не был таким уж маленьким. Он не просто рос тревожным темпом, но ещё в следующем году пойдёт в старшую школу. Последние два семестра Келли они будут пересекаться в коридоре. Эта мысль отрезвляла.
– Весёлой игры с самим собой, – сказал Келли, вскакивая на ноги и направляясь наверх.
Приняв тщательный душ и проведя полчаса перед зеркалом, Келли почувствовал себя ближе к совершенству, чем когда–либо раньше. Не то чтобы это имело значение. На большинстве встреч были парни, которых он считал привлекательными, но последние несколько месяцев Келли практиковал целибат. Пренебрежение нуждами его тело добавляло веры требованиям его сердца. Джаред мог никогда не узнать этого, но Келли доказывал ему свою преданность, не важно, насколько невозможными были шансы. Как благородно! Как романтично!
Как тошнотворно. Рассмеявшись своему отражению, Келли выключил свет и пошёл вниз. Попрощавшись с отцом и поцеловав мать в щёку, он сел в машину и отправился в путь.
Он действительно ехал в церковь. Это не было ложью. Просто службы не будет, когда он туда приедет. Келли впервые прошёлся по городу три года назад, когда ему было тринадцать. Он шёл пешком, это была изнурительная двухчасовая прогулка, во время которой он постоял напротив церковной парковки, слишком боясь зайти внутрь. В конце собрания, когда все вышли на улицу, Келли впервые вживую увидел гомосексуальных людей, ошеломлённый тем, какими они все выглядели нормальными. Даже два парня, которые держались за руки – отчего его сердце затрепетало и подтвердило то, что он уже подозревал: он гей, и это его жизнь.
Через две недели он вернулся, на этот раз на велосипеде. Собраться с мужеством и войти было не легко, но Келли сделал это. Его наградой было разочарование. Лидеру группы, Филу, казалось, что Келли слишком маленький. Видимо, «молодёжная» часть молодёжной гей-группы начиналась не раньше четырнадцати. Келли ждал на улице на парковке, на этот раз у двери, и один из парней постарше остановился ненадолго поговорить с ним. Это было захватывающе и достаточно, чтобы Келли продолжал периодически возвращаться, медленно узнавая обычаи и принося с собой кофе несколько раз, даже если он был единственным, кто вместо этого пил содовую.
Затем наступил и прошёл его четырнадцатый день рождения, и Келли взял с собой свидетельство о рождении просто на случай, если Фил попробует снова его выгнать.
Но он не выгнал, и это сыграло всю разницу. Быть геем начало казаться нормальным. Парни любили парней, девушки любили девушек. У Келли был шанс видеть это каждую неделю и испытать отношения, свидания и все сложности, и радости, которые с этим приходят. Гомосексуальность больше не была абстрактной или одинокой, что делало Келли счастливым. По большей части. Снова найти себе парня было бы мило. Во всяком случае, который продержится больше нескольких недель.
Келли сделал небольшой крюк по дороге в церковь, заезжая в соседний район и припарковавшись на обочине. Он взглянул на одноэтажный дом, просигналил, когда не видел никого за стеклянной дверью, и начал возиться со своим плеером. Через несколько минут открылась пассажирская дверь, и в салон забралась тонкая фигура, которую сопровождал запах мужского одеколона.
Келли вздохнул.
– Кое-кто сегодня хорошо пахнет!
Бонни сморщила нос, глядя на него.
– Тебе нравится?
– Да, но это такой мужской запах, что я начинаю путаться. Мне вроде как хочется прямо сейчас тебя поцеловать.
Бонни соблазнительно приподняла бровь.
– Может, я тебе и разрешу! – она наклонилась, но вместо того, чтобы прильнуть к его губам, она безвредно чмокнула его в щёку. Она смеялась и собиралась отстраниться, когда заметила приборную доску. – Это и должно гореть?
Келли проследил за её взглядом и выругался. Горел значок бензобака. Вот и заплатили его родители за заправку. Он вытащил бумажник и нашёл там потрёпанную и одинокую пятидолларовую купюру. Он поднял её и беспомощно встряхнул, вызывая у Бонни стон.
– Почему мы не можем быть богатыми? – вскрикнула она. Приподняв зад, она потянула за толстую железную цепь, свисающую с её джинсов, доставая на обозрение собственный бумажник. Ей удалось утроить их доход десятью баксами.
– Я тебе верну, – пообещал Келли.
– Не переживай об этом, – сказала Бонни. – Сколько ты меня уже возишь?
Келли еле слышно присвистнул, когда они выехали на улицу.
– Должно быть, мы приближаемся к своей первой годовщине.
– Правда? – Бонни опустила визор и взглянула в зеркало, причёсывая коротко подстриженные волосы, которые выкрасила в клюквенно-красный пару недель назад. Уже виднелись её чёрные корни, но это выглядело круто. – Мы должны сделать что-нибудь особенное. Может, ужин при свечах, а затем одинаковые татуировки.
– Я думал проколоть губу, – сказал Келли.
Бонни засветилась.
– Ещё лучше!
– Конечно же, для такого нужны деньги. Ограбим банк?
– Хммм. Хочешь сменить своё имя на «Клайд»?
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять шутку, но как только понял, он рассмеялся.
– Мы можем вместе найти где-нибудь работу.
– Или, может быть, сегодня в группе будет богатая девчонка. Которая захочет осыпать меня подарками. И любовью.
– Никогда не знаешь, – сказал Келли, заезжая на заправку.
Стоя у насоса, он думал, что самой волнующей частью каждого собрания было время перед этим. Сейчас он уже знал всех участников. Любой парень, который ему нравился – и которому он нравился в ответ – уже был его бойфрендом или, в нескольких редких случаях, обычной интрижкой. До сих пор самой большой проблемой было найти кого-то, с кем у него было что-то общее. Гомосексуальность была достаточной связью только для того, чтобы отношения протянули первые несколько недель. Поэтому Келли с нетерпением ждал каждого собрания, надеясь, что кто-нибудь новенький перевернёт его жизнь с ног на голову.
К тому времени, как они с Бонни приехали, собрание уже началось. Все сидели на стульях вдоль стен подвальной комнаты, отчего было легче искать новые лица. Нет. Никого. На этой неделе никакой новой любви.