– Может, мы не самая совместимая пара, – признал Келли, – но говорят, противоположности притягиваются.
– Может, и притягиваются, но не держатся вместе.
Келли приподнял бровь.
– Что ты хочешь сказать?
– Что я больше не приношу тебе счастья, и если честно, я сам долгое время не был счастлив.
– Если честно, – произнёс Келли, повышая голос, – на самом деле всё это из-за Джейсона Гранта!
– Не всё, – сказал Уильям, – но да. Встреча с ним всё усложнила. Я обещал тебе, что останусь. В реанимации я поклялся, что никогда не брошу тебя, потому что хотел поступить правильно. И по-прежнему хочу, но теперь я переживаю, что если мы продолжим в таком духе, я поступлю неправильно.
– С Джейсоном, – выплюнул Келли.
– Да, с Джейсоном! Мне надоело отрицать это. Я люблю его.
Келли казалось, будто его толкнули назад, и он замахал руками, чтобы за что-нибудь схватиться для поддержки, но нашёл только пустой воздух. То, что их влекло друг к другу, было не удивительно. О существовании соблазна – заманчивости чего-то нового – он уже знал. Но любовь?
– Я никогда не хотел причинить тебе боль, – сказал Уильям, – и не делал этого специально, клянусь. Просто… просто вспомни утро аварии и притворись, что я не облажался и не стоил тебе ноги. Если бы ничего из этого не произошло, ты действительно думаешь, что мы всё ещё были бы вместе?
Келли проигнорировал это.
– Ты любишь его? Как далеко всё зашло?
Уильям взглянул на него.
– Разве это уже не достаточно далеко? Я хочу быть с ним, но ещё дал обещание тебе. Я могу сдержать это обещание, но оно кажется сумасшедшим, потому что ты не счастлив, и я не счастлив, а теперь, когда ты знаешь правду, думаешь, всё наладится? Можем ли мы что-то сказать или сделать, чтобы исправить это? Потому что если нет, боюсь, в итоге я начну тебя ненавидеть.
Разум Келли пытался найти решение, но он уже знал, что Уильям прав. Что за удовольствие держаться за кого-то против их воли? Отчасти он по-прежнему чувствовал соблазн, потому что мысль об одиночестве – нет, о том, что он сломан и никогда не найдёт того, кто его полюбит – чертовски его пугала. Но он ненавидел чувствовать себя жалким, и не было ничего печальнее, чем цепляться за нежелающего любовника.
– Ладно, – тихо произнёс он.
– Ладно? – повторил Уильям. – Что ты имеешь в виду?
– Ты держал своё обещание передо мной достаточно долго. Ты оставался рядом со мной, – Келли сглотнул, следующую часть сказать было тяжелее всего. – Ты свободен. Иди к нему.
Уильям не двигался.
– Надеюсь, мы можем быть друзьями. Я по-прежнему хочу, чтобы ты был в моей жизни.
Келли горько рассмеялся.
– Что ж, у нас нет особого выбора. Мы вместе ходим почти на каждый урок в школе, так что на следующие несколько месяцев ты застрял со мной.
– Я могу попросить, чтобы меня перевели на другие уроки, – сказал Уильям. – Если ты хочешь.
– Нет, – сразу же сказал Келли. – Действительно не хочу, – они посмотрели друг на друга, обмениваясь болезненными выражениями лиц. – Я ненавижу, что всё закончилось таким образом.
– Я тоже, – сказал Уильям. – Я бы хотел, чтобы мы расстались, когда всё ещё было хорошо, до того, как испортилось из-за… всего.
Келли кивнул, с презрением оглядываясь на комнату. Все счастливые воспоминания, которые они создали, остались наверху. Они оставили всё это позади почти год назад. Комната, в которой они сидели сейчас, пропиталась старыми стараниями и медленно потухающими чувствами. Большое пространство будет казаться в два раза пустее, когда не с кем будет его разделить.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Келли. – Одна последняя услуга.
– Наверное, мне лучше поехать домой, пока не слишком поздно, – сказал Уильям, обуваясь.
– Я имею в виду не сегодняшний вечер. Завтра. Может, ещё и послезавтра тоже.
– Оу.
Келли закатил глаза.
– Ещё всего пару дней со мной. Затем можешь провести всю свою жизнь с этой шлюшкой.
Уильям казался удивлённым.
– Это верно, – сказал Келли, – я назвал его шлюшкой. И ты знаешь, что это я веду себя мило. Я могу придумать множество других терминов, которые подойдут лучше, например…
– Хорошо, хорошо, – с кривой улыбкой произнёс Уильям. – Я тебе помогу, – он встал и потянулся, поворачиваясь к Келли и будто теряясь. – Полагаю, это всё.
Келли чувствовал ком в горле.
– Наверное.
Уильям просто стоял на месте, глаза становились всё более мокрыми, черты лица с каждой секундой казались уязвимее.
– Ты был моим первым во всём, – сказал он.
Включая первое расставание, и Келли по опыту знал, что в этот момент ему, наверное, нужен дополнительный толчок.
– Судя по всему, я не буду твоим последним. Доброй ночи, Уильям.
– Келли, я действительно лю…
– Доброй ночи, – повторил Келли, отводя взгляд. Он держал челюсть сжатой, пока не услышал, как открылась и закрылась дверь. Затем он отпустил себя, его губа задрожала. – Я тоже тебя любил.
***
– Ох, вау! – произнесла Бонни.
– Да уж.
Они вместе осмотрели комнату, вжимаясь в дверной проём. Келли для поддержки положил одну руку на плечо Бонни и пытался отделаться от ощущения, что они находятся на пороге музейной выставки. Так как их не сдерживала никакая красная верёвка, Келли прыгнул вперёд, оставляя свои костыли и поворачиваясь, чтобы сесть в офисное кресло. Бонни прошла за ним, оглядываясь вокруг, пока шла к кровати.
– Здесь будто машина времени или ещё что, – сказала она.
Это было точно. Комната Келли вернулась из прошлого. Его настоящая комната, а не спальня его родителей. Он снова вернулся наверх, и всё стало так, как когда-то раньше. По большей части. На стене не было никаких фотографий Джареда или Уильяма. Келли сделал это не для того, чтобы повернуть время вспять. Не совсем. Произошёл несчастный случай. Он принял это, но вместо того, чтобы тонуть в жалости к себе, полагаясь на то, что таблетки принесут ему счастье, или отчаянно цепляться за Уильяма, Келли двигался дальше. Да, произошло много плохого, но он шёл вперёд.
– Мне нравится, – сказала Бонни, садясь, – но я не понимаю. Если бы мои родители когда-нибудь сглупили настолько, чтобы отдать мне свою спальню, им пришлось бы спалить весь дом, прежде чем я отдала бы её обратно.
Келли пожал плечами.
– Это было странно. Кроме того, им и так хватило, без тесноты этой комнаты.
– Почему нет? – сказала Бонни. – Она достаточно большая для двоих.
Затем она поморщилась.
Келли хотелось сделать то же самое. Он не раз делил эту комнату с Уильямом, и она определённо была достаточно большой. Временами ему хотелось, чтобы она была меньше, заставляя их быть ближе и соприкасаться ещё больше.
– Как ты? – спросила Бонни.
Келли задумался над вопросом.
– Будто доктор начал делать мне открытую операцию на сердце и ушёл посреди процедуры.
– Значит, никакого великого чувства свободы? После некоторых расставаний будто получаешь второй шанс на жизнь. Понимаешь, о чём я?
– Да. Может быть, как только я выясню, чем хочу заниматься, я почувствую себя лучше. А пока я предпочёл бы не говорить об этом.
Бонни, казалось, задумалась.
– Просто…
– Что?
– Это значит, что я должна расстаться с Эммой?
Келли чуть не рассмеялся. Вместо этого он сохранил твёрдое выражение лица.
– Я не хотел просить, но это всё облегчило бы. Ты пошла бы на это ради меня?
Бонни сморщилась, будто от боли. Она хмыкала и мычала, и Келли позволил ей поизвиваться. Как раз перед тем, как её голова взорвалась от давления, он спустил её с крючка.
– Конечно, тебе не нужно расставаться с Эммой. Мы с Уильямом по-прежнему друзья. Это он помог мне перенести все вещи обратно сюда.
– Ладно, – нерешительно произнесла Бонни. – Просто люди всегда говорят, что останутся друзьями, даже если это не всерьёз.
– Я говорю всерьёз, – сказал Келли. – Думаю, он тоже. У нас много общих уроков, и скоро мы выпустимся.
– Думаешь, он всё равно пойдёт в Береговую охрану?
– А почему нет? – моргнул Келли. – Хочешь сказать, он записывался туда только для того, чтобы сбежать от меня? Лучше пусть поступает!
Бонни рассмеялась.
– Если нет, просто помни, что мои отношения с Эммой тобой благославлены. Ты не можешь забрать слова обратно!