– Я угощаю, – сказал Натаниэль.
– Прямо как на свидании? – спросил Келли, бесстыдно улыбаясь.
Натаниэль печально покачал головой, но его предал намёк на улыбку.
Они вышли на парковку, Келли чувствовал головокружение. Как только они оба сели в машину, Натаниэль выдернул ключи из зажигания, мгновение смотрел на руль, а затем перевёл взгляд на Келли.
– Хочешь поехать ко мне?
Тело Келли стало очагом реакций. Он нервничал о том, что окажется голым и открытым, пока его организм не атаковали гормоны, моля об освобождении. У него кружилась голова, дыхание перехватывало, и по коже бегали мурашки от мысли о том, что Натаниэль к нему прикоснётся. Было ли это слишком быстро? Они ещё даже не целовались!
– Да, – сказал Келли, удивлённый звуком собственного голоса.
– Хорошо, – Натаниэль бросил ему улыбку, прежде чем она скрылась за неуверенностью. – Послушай, я не хочу никаких смешанных сигналов. Я хорош для интрижки. И всё.
Келли в замешательстве покачал головой.
– Думаешь, меня интересует только это?
– Я не уверен, – сказал Натаниэль, – поэтому хочу прояснить ситуацию. Я не подхожу для отношений. Я бы хотел проснуться рядом с тобой, но это ничего не изменит. Я приготовлю тебе завтрак – или, может быть, у Зеро наконец-то получится яичница – а затем мы продолжим общаться как раньше. В этом есть смысл?
Да, но Келли хотел не этого. Ну, этого, потому что мысль о сексе с Натаниэлем и о том, чтобы после этого прижиматься к нему, пока они спят… это было похоже на рай. Но ещё он хотел почувствовать, что кому-то принадлежит. Он хотел говорить о будущем, спорить и снова мириться, узнать друг друга так хорошо, чтобы быть вместе было одновременно раздражающе и чудесно. Все эти прелести. Не просто хороший секс, а затем поощрительный завтрак.
– Я хочу большего, – сказал он.
Натаниэль смотрел на него, через мгновение сжав челюсть.
– Тогда, может быть, мне стоит отвезти тебя домой.
– Наверное, стоит.
В салоне машины стало душно и тихо. Келли миллион раз передумывал за время поездки, но всегда возвращался к одному и тому же выводу. Его не интересовала встреча на одну ночь. Нет, если не было шанса, что это приведёт к большему. И всё же, когда они остановились у его дома, ему хотелось получить утешительный приз. К счастью, ему всегда хватало гордости.
– Спасибо за вечер, – сказал он, открывая дверь. – Это была красивая фантазия.
Натаниэль не ответил. Эмоции на его лице остались незамеченными, потому что Келли даже не посмотрел на него. Он просто пошёл к дому, чувствуя смешанные эмоции, когда услышал, как машина отъехала и умчалась.
Глава 18
Очередная проклятая студийная съёмка. Раньше Келли любил их, так как выход на публику всегда приносил сложности и отсрочки. Теперь каждый раз, когда его вызывали на работу, Келли надеялся, что его вытащат в тематический парк, клуб или куда угодно, где понадобится, чтобы кто-то управлял хаосом. Кто-то вроде Натаниэля. Две недели и четыре съёмки спустя, Келли всё ещё торчал в студии.
Сегодня он сидел перед тарелкой торта и пластиковым мороженым. Он чувствовал запах сахара, так что знал, что торт настоящий. И постоянный источник соблазна. Декоративные завитки глазури по краям были синими – его любимый цвет – и с одного взгляда он мог сказать, что там ужасно дорогой масленый крем. Сам торт был шоколадно-ванильным – лучшее из двух миров. Келли очень хотелось бы упасть в торт лицом, что вряд ли удовлетворило бы фотографа, так что вместо этого он попытался сосредоточиться на пластиковом мороженом. Он полагал, что оно фальшивое для того, чтобы не растаяло под студийным освещением. Вокруг него повсюду были красивые девушки-подростки, которые улыбались и хихикали на камеру. Они раздражали Келли, по большей части потому, что не обязаны были надевать дурацкие именинные колпаки. Или тяжёлые очки с толстой оправой, которые будут рекламировать эти снимки.
– Не нужно хмуриться, дорогуша, – сказал фотограф. – У тебя день рождения, и исполняется тебе не совсем сорок. Улыбнись нам!
Келли оттолкнул в сторону своё раздражение и попытался притвориться, что Марчелло только что подарил ему на день рождения особняк. Он улыбался так долго, что челюсть начала болеть, когда в одном углу комнаты он заметил знакомую фигуру. В данный момент две модели обвили руками его шею и плечи – кожа стала липкой от пота там, где они касались Келли – из-за чего сложно было повернуть голову. Да и не нужно было. Келли шестым чувством знал, что там Натаниэль. Но почему? Эта съёмка была достаточно простой и ясной. Может, он просто проходил мимо по пути к более важным делам.
Но нет, через полчаса, когда объявили перерыв на ланч, Натаниэль всё ещё стоял там и смотрел. Его обычное выражение лица было каким-то ворчливым, со слегка суженными глазами под крепким лбом, будто он раздумывал сломать кому-то шею. Сейчас было не иначе. По крайней мере, пока он не подмигнул, что вызвало у Келли желание улыбнуться, расплакаться и одновременно закричать. Вместо этого он пошёл в комнату отдыха.
Кто-то купил пончики, на которые модели накинулись как голодные чайки. Он задумался, в чём их секрет. Или, может быть, как и он, они всё утро сходили с ума, глядя на кусок торта, который не могли съесть. Келли тянулся к пончику в голубой глазури, когда его перебил голос, который он так хотел услышать.
– Как насчёт того, чтобы я сводил тебя куда-нибудь за настоящей едой?
Келли не посмотрел. Вместо этого убрал руку и вздохнул.
– Или за мороженым? – произнёс Натаниэль. – Не пластиковым.
Келли бросил взгляд в сторону и увидел кривобокую улыбку.
– Если хочешь чем-нибудь меня угостить, как насчёт объяснения?
Черты лица Натаниэля вернулись под контроль гравитации.
– Справедливо. Я придурок. Доволен?
– Нет! – крикнул Келли. – Может, ты объяснишь, почему я достаточно хорош, чтобы спать с тобой, но от мысли об отношениях со мной ты кривишься.
Натаниэль обвёл взглядом переполненную людьми комнату отдыха.
– Может, нам стоит поговорить в моём кабинете.
Келли пожал плечами.
– Ладно.
Натаниэль привёл его к лифту и набрал код. Поездка была короткой, двери открылись в тускло освещённый коридор. В конце этого коридора Натаниэль открыл дверь и жестом пригласил Келли войти. В отличие от кабинета Марчелло, здесь места было не много. Располагаясь в углу здания, кабинет обладал смежными окнами, которые обеспечивали освещение для большого стола. Вокруг этого стола стоял обычный набор стульев. Келли подошёл ближе, но остался стоять, осторожно разглядывая разложенные стопки бумаг. Идеальными параллельными рядами лежали ручки и карандаши. Клавиатура и компьютерная мышь были беспроводными, предотвращая беспорядок. Всё так и излучало эффективность. За исключением нескольких фотографий, небрежно разложенных посреди стола. На всех них был Келли.
Натаниэль быстро наклонился, собрал фотографии в стопку и перевернул лицом вниз. Затем указал жестом на одно из окон, где ждали два стула и маленький столик.
– Я постою, – сказал Келли.
– Разговор будет длинный, – сказал Натаниэль.
– А мой перерыв на ланч не долгий.
– Он будет длиться столько, сколько я скажу.
Ох, как Келли нравилось, когда Натаниэль пользовался своей властью! Пытаясь держаться за свою злость, он пошёл к стульям. Как только они оба заняли места, Натаниэль наклонился вперёд, поставив локти на колени и сжав руки вместе.
– Ты не сделал ничего неправильного, – сказал он. – Ты чертовски близок к идеалу, и любой парень будет счастлив быть с тобой. Включая меня. Проблема не в этом. Проблема не ты, а я.
Келли приподнял бровь.
– «Дело не в тебе, дело во мне»? Серьёзно?
Натаниэль сгримасничал.
– Звучит паршиво, знаю.
– Тогда скажи мне что-нибудь другое. И, пожалуйста, не используй эту избитую фразу о страхе обязательств.
– Если бы меня это беспокоило, я не заботился бы о собаке и не женился бы на этой работе, – взгляд Натаниэля метнулся в сторону. – Но я боюсь испытать боль или, ещё хуже, причинить боль тому, кто мне дорог.
– Это любовь, – сказал Келли. – В конце кто-нибудь всегда испытывает боль.
Натаниэль выглядел удивлённым.
– Если ты действительно в это веришь – если действительно понимаешь сложности – тогда я не понимаю, почему ты или кто-либо другой добровольно желает отношений.
Келли наклонил голову.
– Ты не думаешь, что боль того стоит?
– Ты когда-нибудь был влюблён?
– Да.
– А тебе когда-нибудь разбивали сердце?