Вместо этого Джейсон оставил дверь закрытой и пошёл принять свой первый неторопливый душ с тех пор, как приехал сюда. После этого он прошёл голым по коридору обратно в свою комнату, где надел нижнее бельё и старые джинсы. Затем он взял гитару из угла комнаты, сел на кровать и прижал ее к обнажённой груди.
Он закрыл глаза, когда его пальцы расслабились, и музыка обрела свой ритм. Ничто не могло сравниться с грохочущими вибрациями. Когда музыка была правильной, вибрация тоже, неся с собой чувство спокойствия. Всё в мире было хорошо. Это чувство пропитало кожу Джейсона, проникло в кости, в кровь. От музыки он ловил кайф. Более того, она расслабляла его. Он прислонил голову к гитаре, прижимаясь ухом к её корпусу, и потерялся в эйфории.
– Классно!
Пальцы Джейсона запутались, песню закончил неблагозвучный звук, когда его глаза распахнулись. Цезарь стоял, прислонившись к дверному косяку. Сегодня на нём была белая майка и подходящая бандана, которая скрывала большую часть его волос.
– А это не так классно, – сказал Цезарь.
Джейсон открыл рот и издал квакающий звук. От этого его щёки покраснели, так что он отложил гитару в сторону.
– Не останавливайся! – сказал Цезарь, делая шаг вперёд. – Серьёзно. Ты очень хорош!
Джейсон посмотрел на него, расценивая, насколько он серьёзен. Цезарь улыбался. Ему. Этого было достаточно, чтобы он взял гитару снова. Мгновение он перебирал струны, затем выбрал песню "Что-то всегда не так" группы "Тодд и Вет Спрокет", которую знал наизусть и мог спокойно играть перед кем–то другим.
Играя, он снова закрыл глаза, но не потому, что стеснялся. Просто зрение ему нужно было не больше, чем вкус или обоняние. Не во время создания музыки. В конце песни он чуть не перешёл на другую, обратно в реальность его вернули громкие аплодисменты.
– Боже, как бы я хотел так играть.
– У тебя есть гитара? – спросил Джейсон. – Я мог бы тебя научить.
– Нет. У моего друга есть, и я с ней налажал... – Цезарь сел на кровать рядом с ним, не сводя глаз с инструмента. – Дело в том, что мой друг тоже не знает, как на ней играть.
– Вот. – Джейсон протянул ему гитару, чувствуя, будто отдаёт что-то хрупкое и драгоценное, как новорождённый ребёнок. – Я научу тебя нескольким аккордам. Это легко. – Он встал на колени перед Цезарем, который глупо улыбался, чтобы показать ему, что делать. – Положи один палец прямо сюда. Нет, указательный. Хорошо, теперь положи средний палец на следующую снизу.
– На следующую струну снизу? – спросил Цезарь, нахмурившись.
– Следующая струна и на один лад ниже. Верно. Теперь безымянным пальцем...
– Ещё одним? – недоверчиво спросил Цезарь.
– Да. Просто подними его вверх и влево... – Джейсон попытался указать, но это заслонило Цезарю обзор, и один его палец соскользнул оттуда, где должен был быть.
– Я не понимаю. Просто поставь мне руки за меня.
Джейсон потянулся и помедлил, что было большой ошибкой, потому что Цезарь заметил.
– Ты в порядке?
– Да! – сказал Джейсон. – Просто думаю. Эм. Вот.
Он взялся за указательный палец Цезаря, пытаясь вспомнить, когда последний раз прикасался к другому парню. Обычно он старался избегать этого, потому что переживал, что почувствует... ну, это! В его груди стало тесно, живот наполнился волнением и тревогой. Из-за загорелой кожи Цезаря его ногти казались очень белыми. Джейсон сжал челюсть, пока ставил каждый палец туда, где ему нужно было быть, игнорируя мысли о том, как хорошо они переплелись бы с его собственными. Закончив, он отстранился.
Внимание Цезаря оставалось на нём, а не на грифе гитары.
– Нам не обязательно это делать, – сказал он.
Джейсон встал и стёр раздражение с выражения своего лица.
– Всё нормально. Ты готов. Попробуй играть.
Цезарь попробовал, и пока его хватка на грифе гитары была недостаточно крепкой, а по струнам он бил слишком сильно, ему удалось выдать что-то напоминающее аккорд.
– Хорошо! – сказал он. – Это отлично. Теперь научи меня чему-нибудь ещё. – Он рассмеялся над реакцией Джейсона и протянул гитару обратно. – Честно, приятель, думаю, я бы лучше послушал самого мастера.
Джейсон улыбнулся на комплимент.
– Не уверен, что остальной твоей семье захочется того же.
– Им понравится, – сказал Цезарь. – Где ты научился играть?
– У своей мамы. Она знала основы, и у нас через несколько домов был сосед, который давал мне уроки в обмен на помощь по дому. – Он с обожанием посмотрел на гитару, едва замечая места, где сухая древесина облупилась или грязные струны нуждались в замене. – Это была её гитара. Когда она впервые дала её мне, она казалась огромной. Сейчас подходит лучше. Или, полагаю, я лучше подхожу ей.