Рэд с Флорой стояли у костра, глядя на угасающий огонь.
— Мы собираемся домой в пятницу, — сказал Рэд.
— Да, я знаю, — сказала Флора.
— К Рождеству, я думаю, мы вернемся.
— Вы собираетесь остаться у Дейда?
— Да. Мой отец хочет работать на винограднике со своим братом. У него будет долгий отпуск.
— Как долго?
— До Нового года, — сказал Рэд. — Я тоже приеду.
— Тогда будет все по-другому, — сказала Флора. — Деревья и лозы тогда будут голыми. Будет холодно. Зима.
— Зимой тоже хорошо, — сказал Рэд.
— У нас не бывает снега, — сказала Флора, — но становится ужасно холодно.
Они разговаривали, пока не пришло время садиться в машину Дейда и ехать домой.
— Мы будем сожалеть о вашем отъезде, — сказал Уоррен Уолз.
— Почему бы вам не перебраться жить в Кловис? — спросила Мэй.
— Почему бы нет, Суон? — сказал Ивен.
— Чтобы зарабатывать на жизнь, — сказал Уолз, — нужно по крайней мере тридцать акров, но виноградники сейчас не так дороги, как раньше. Десять акров неплохого участка можно купить, я думаю, тысячи за три наличными. Итак, участок станет тебе тысяч в девять, но, при удачной сделке, ты будешь выплачивать их четыре-пять лет. Это неплохая жизнь.
— Пожалуй, я бы хотел иметь виноградник, если Суон, Рэд и Ева тоже захотят, — сказал Ивен.
— Я не против, — сказала Суон.
Рэд и Ева сказали, что они тоже хотят.
— Дом может оказаться не ахти каким, — сказал Уолз, — но вместо того, чтобы переезжать сразу, вы могли бы пока вернуться — на один или два семестра. Тем временем мы с Дейдом привели бы дом в порядок. Когда все будет готово, вы сможете переехать, а за год-два построите новый дом, настоящее ранчо. У нас просто старый дом, который мы сохранили. Ему сорок лет.
— Неужели так стар? — сказала Суон. — А кажется таким новым и славным.
— Этот дом всегда был хорош, — сказала Мэй. — Только не мы его строили. Мы поселились в нем, когда Фэй еще не родилась. Сначала снимали его, потом купили. Я покажу его вам, когда мы туда доберемся.
— Я могу выяснить, — сказал Уоррен, — что продается в Кловисе, и если захотите, мы съездим и посмотрим пару-тройку мест.
— Сможешь? — сказал Ивен. — Суон, мне нравится эта идея. Ты уверена, что тебе это нравится?
— Я бы хотела жить здесь, — сказала Суон. — В конце концов, ты проработал в университете почти шесть лет.
— Я им сыт по горло, — сказал Ивен. — И хотел бы жить на винограднике.
— Я тоже, — сказала Суон.
— А ты, Ева? — спросил Ивен.
— Да, папа, — ответила Ева. — Особенно, если бы у нас была грядочка арбузов.
— Может, и будет, — сказал Ивен. Он обернулся к Уолзу. — Разузнаешь, что продается?
— Я буду иметь представление об этом к полудню завтра, — сказал Уолз. — Почему бы тебе не пообедать с нами? После обеда мы можем пойти и осмотреть места. Если найдем что-нибудь подходящее, ты можешь взять Суон и детей, чтобы они тоже взглянули на них.
— Хорошо, Суон? — спросил Ивен.
— Отлично, — ответила она.
Мэй Уолз провела их по дому; все следовали за ней. Это был прекрасный двухэтажный дом с четырьмя спальнями наверху, благоустроенный, прохладный, чистый и красиво обставленный.
Когда они вернулись домой, было около десяти. Суон уложила детей спать и оставалась одна в сумраке гостиной, пока Ивен, просидев с полчаса на перилах веранды, наконец не вошел в дом.
— Тебе действительно нравится идея с виноградником? — спросил он.
— Это будет идеальное место для тебя и детей, — ответила Суон.
— Что ты имеешь ввиду?
— Я хочу быть там с тобой, — сказала Суон. — Больше всего на свете я хочу этого. Я хочу, чтобы все больше и больше нас были вместе, Ивен, но я знаю, что меня с вами не будет.
— Почему?
— Ты ничего не сделаешь во вред детям, — сказала Суон, — и я тоже не сделаю, Ивен.
— Не понимаю.
— Я знаю, что случилось сегодня днем, — сказала Суон. — И я знаю, как сильно ты старался скрыть то, что чувствовал, от детей. Но ты не смог скрыть это от меня. Ты не смог скрывать это от меня весь день, не можешь и сейчас. Я знаю, ты пытаешься, Ивен, — ради детей. Я верю в эти попытки. Я думаю, что это правильно — попробовать. Но как я могу оставаться женщиной, матерью, если каждый раз, вспоминая о случившемся, ты теряешь голову, а твои попытки сплотить семью так отчаянны, что переполняют меня страхом?