Он не спеша прочитал письмо, затем сел в машину и почти час сидел, не в силах даже повернуть ключ зажигания и запустить двигатель. Он не прочитал письмо заново, но помнил в нем все. Затем он вышел из машины и вернулся в дом к телефону.
В трубке раздался голос доктора Элтуна.
— Послушайте, — сказал он на их языке. — Я звоню из своего дома. Я немедленно выезжаю на машине моего брата. Это четыре часа езды. Я хочу явиться на расследование.
— Мы отправимся утром, — сказал доктор Элтун.
— Сейчас уже почти десять, — сказал он. — Я буду в два.
— Буду ждать, — сказал доктор.
— Хочу спросить, — сказал он, — как там мой сын?
— Он в порядке.
— Будьте любезны, я могу поговорить с ним?
— Он спит, — сказал мужчина. — Разбудить его?
— Нет, — сказал он. — Пусть спит. Как моя дочь?
— С ней тоже все хорошо.
— Спасибо.
— При расследовании не будет трудностей, — сказал доктор. — Вам нужно поверить в то, что это был несчастный случай.
— Я буду в два, — сказал Ивен. — Я должен видеть лица моих спящих детей.
— Да, — сказал доктор.
Он вышел из дома, сел в машину и отправился в путь. Он мчался через перевал Пачеко в направлении Лос-Баньос, когда лопнула шина переднего колеса. Машина съехала с шоссе, врезалась в дорожное ограждение и протаранила его, нырнула с обрыва, упала, ударилась о склон горы, снова упала и наконец замерла на месте.
Лицо и вся голова мужчины были изувечены, он был на грани потери сознания, но шевельнулся, — ведь утром ему надо было явиться на расследование. Он перевернулся на живот, чуть-чуть прополз и уткнулся во что-то металлическое. Стало ясно: он — в западне под автомобилем, весь в переломах и в крови, глубокой ночью, вдали от шоссе. Конечно, никто не заметит места аварии в четверти мили вниз по склону горы. Он снова пошевелился, пытаясь выбраться из-под обломков и подняться, чтобы увидеть лицо спящего Рэда, лицо спящей Евы, но не смог, и вдруг что-то рассмешило его. Он никак не мог взять в толк, был ли это он сам, его жизнь, жизнь его отца, жизнь его жены Суон, жизнь его брата, обломки автомобиля или он сам, разбитый вдребезги, смешной.
Неизвестно, как это случилось, но смех обернулся огнем. Увидеть этого он не смог. Он вообще ничего не видел, но чувствовал запах, и затем он услышал это, — сначала как взрыв, будто легкие, лишенные воздуха, внезапно наполнились им, затем как отдаленный гул. И, наконец, подкатился смех. Это был несчастный случай. За одной катастрофой последовала другая, заканчивающаяся смехом.
— Суон? — позвал он. — Рэд? Ева?
Пять часов спустя, в доме у виноградника в Кловисе, доктор Элтун, спавший в гостиной, рывком встал с дивана, услышав рыдания.
Он встал и пошел впотьмах к двери комнаты мальчика.
Мальчик плакал во сне. Доктор Элтун включил свет в зале и прислушался.
— Папа? — звал мальчик. — Мама?
Мальчик рыдал и рыдал, а потом опять уснул. Мужчина посмотрел на часы и задумался: что же задержало отца мальчика? Он вернулся на диван, но не лег, а сел и стал ждать.