Ну а что – твои экскортницы пользуются, значит, и мне можно. Только на то же продолжение, что и с ними, можешь не рассчитывать, Герман Тамм!
Он встал.
– Могу только вернуть тебе твои же слова.
– Какие?
– Не напрашивайся на комплименты. Ты прекрасно выглядишь.
Марьяна не была готова к таким его словам. И не была готова к тому, как ее поведет от этого простенького комплимента. Как девочку.
– Женщинам положено говорить комплименты, – попыталась она вернуть себе самообладание.
– Согласен. Не знаю, насколько это комплимент, но без макияжа ты выглядишь еще красивее.
А ну-ка прекрати! Господи, Герман, когда ты пытаешься быть любезным, это для меня слишком! Марьяна все же вцепилась руками в ворот халата. Герман посмотрел туда же.
– Где мой ром?
Он отвел взгляд. Наклонился и взял со стеклянного столика два бокала, один протянул ей.
– Лед наполовину растаял, пока ты принимала ванну.
Марьяна неожиданно резко схватила протянутый ей бокал и почти уже собралась сделать глоток, но вдруг остановилась.
– За что пьем?
С совершенно невозмутимым видом Герман поднял свой бокал.
– За непредсказуемых женщин.
– И за предсказуемых мужчин.
Он как-то непонятно и даже весело хмыкнул, но ничего не сказал, вместо этого сделал глоток. И Марьяна последовала его примеру.
И ничего не растаял лед. Он толкнулся ей в губы, пока Марьяна делала первый глоток, потом второй. Как же вкусно.
– Что это? Коктейль какой-то?
– Да. Называется «Пьяная вишня». Вишневый сок, ром, лед.
– Это намек? – Марьяна чувствовала, что ей вкусно. И все-таки, несмотря ни на что, хорошо. – Намереваетесь меня напоить допьяна?
– Мы на ты, – напомнил Герман.
– Окей. Намереваешься меня напоить и соблазнить? – зачем-то ляпнула Марьяна. И замолчала. Лишь пальцы сильнее сжались на бокале.
– Намереваюсь.
***
Она так забавно распахнула глаза. Удивительно все-таки. Что для журналистки, представительницы профессии, которая предполагает наличие толстой шкуры и цинизма, в Марьяне слишком много… искренности. Какой-то временами почти детской непосредственности. Да, она остра на язык. Да, умна. Да, хорошо просчитывает свои слова и поступки. Но при этом бывают моменты, когда с нее это все слетает. И появляется живая настоящая женщина. И очень красивая.
Герман не покривил душой, когда говорил ей комплимент. Это и комплиментом-то не было. Простая констатация факта. И, правда, красивая. И даже не груди дело, к которой она, как будто нарочно – может, и правда, нарочно? – привлекала его внимание.
С макияжем все женщины одинаковые. Сейчас вообще мода на одинаковых женщин. А с чисто отмытым лицом, с чуть влажными у висков волосами, в белом махровом халате она смотрелась в его гостиной на удивление гармонично. Как будто… как будто всегда была тут. Как будто ей тут самое место.
Герман тряхнул головой. Ничего себе его с половины порции рома как накрыло. Так, надо что-то съесть. Марьяна все равно пока стояла молча, переваривая его планы.
Интересно, она и вправду не думала о таком развитии событий? В самом деле не думала? Мужчина и красивая женщина, поздний вечер, они в квартире вдвоем. Что тут думать?
– Давай поужинаем?
Она, как сомнамбула, кивнула. А Герман кивнул на стеклянный столик, где стояли две прикрытые клошами тарелки. Разогреть ужин, приготовленный домработницей, Герман в состоянии.
***
Марьяна ела, не чувствуя вкуса. Там было какое-то мясо. Кажется, индейка. И овощной салат с моцареллой. Вкусно. Но в голове крутилось сказанное спокойным мужским голосом: «Намереваюсь».
Это он серьезно?! А если серьезно, то что делать ей?! Марьяна ела, уткнувшись взглядом в тарелку. Она понимала, что то ли не может, то ли боится смотреть на Германа. Они так и поужинали в молчании. А потом Герман забрал и унес тарелки. А Марьяна при этом думала, что ее впервые в жизни обсуживает настолько статусный официант.
А потом этот же человек протянул ей новый стакан с «Пьяной вишней».
– Я смотрю, ты всерьез взялся за дело, – выпалила Марьяна.
– Я всегда серьезно отношусь к тому, за что берусь.
Марьяна резко вскинула голову. И утонула в пронзительном сером взгляде.
А вишня-то и в самом деле пьяная…
Он переоделся. Точнее, сменил джемпер на белоснежную футболку с каким-то крошечным логотипом на груди. Скорее всего, из-за этого логотипа она стоит в десять раз дороже обыкновенной белой футболки хорошего качества. А Марьяна вдруг подумала о том, как на этой белоснежной футболке ярко будут смотреться пятна от вишневого сока.
Господи, как шумит в голове с одной порции «Пьяной вишни».
Думаешь, что со мной будет так же просто, как с экскортницами?
Черта с два, Герман. Черта с два. Им ты платишь, а мне…
Мысль о том, что Герман сполна расплатился с ней тем, что решает ее проблемы, оказалась неожиданной. Нет-нет-нет, джентльмены так не поступают. Они помогают леди безвозмездно, То есть, даром. Только вот Герман – не джентльмен, несмотря на свои превосходные – местами – манеры! А Марьяна – не леди. Потому что леди так не поступают. Потому что у Марьяны даже мысли не мелькнуло отказаться от планов Германа. У нее от этих его планов пальцы на ногах поджимаются, вот прямо сейчас.
Но быть легкодоступной почему-то не хочется. Не хочется становиться в один бесконечный ряд.
Марьяна сделала еще один щедрый глоток. Вкусно. В голове шуметь не перестало. Зато смелости – прибавилось.
– Расскажи мне про своих экскортниц.
Марьяна с удовольствием наблюдала за идеальным изгибом темной брови. Герман тоже сделал глоток. Он пил ром неразбавленным ничем, даже безо льда.
– Моих… кого?
– Ну, у тебя же нет постоянной женщины, так?
Он смотрел на нее с уже привычным непроницаемым выражением лица. Марьяна понимала, что снова ступает на запретную территорию, но сейчас ей было плевать на все вывешенные запрещающие знаки, сколько бы их ни было.
– Нет, – коротко согласился он.
– Ну, а раз так, то либо ты удовлетворяешь свои сексуальные потребности с помощью проституток. Либо у тебя их нет – этих потребностей, и ты импотент. Либо ты гей.
Герман сделал еще один глоток. Марьяне ужасно хотелось, чтобы вернулся тот мужчина, который смеялся в машине. Герман показал ей кроху своих эмоций, и ей теперь их не хватало. Как будто она уже подсела на них. Черт, она взломает этот сейф, чего бы ей это не стоило! Даже если заплатить за это придется дорого. Ей.
– Шикарный веер вариантов, – пробормотал Герман. – Ладно, пусть будут экскортницы.
– То есть, ты признаешь, что пользуешься их услугами?
– Признаю.
Что-то все-таки изменилось в его голосе. Появилась какая-то хрипотца. Но в голове у Марьяны шумело, и что это за хрипотца, Марьяна не могла сообразить. Единственное, что она могла сейчас делать – это продолжать провоцировать Германа.
– Ну и как? Как ты с ними это делаешь? У тебя есть какие-то предпочтения?
Герман хмыкнул и сделал еще один глоток.
– Не понимаю, как разговор перешел на мои предпочтения в сексе.
– Ты сам его перевел в это направление, – невозмутимым тоном ответила Марьяна. Непонятно, откуда взялся этот тон, потому что у нее внутри все вибрировало, как туго натянутая и задетая умелым пальцем нить. – Когда сказал, что собираешься – а нет, на-ме-ре-ва-ешь-ся – меня соблазнить. Или передумал?
Ей показалось, что он спрятал улыбку в стакане с ромом.
– Нет, не передумал.
У нее бахнуло где-то совсем в горле сердце, но все тем же невесть откуда взявшимся невозмутимым тоном Марьяна продолжила:
– Ну вот. Должна же я понимать, к чему мне готовиться. Итак, какие твои предпочтения в сексе, Герман?
Он смотрел на нее молча. Лишь бокал с ромом как-то гипнотически и медленно покачивался в его пальцах.