Не обращая внимания на мое смущение, он сложил руки на груди, не отрывая от меня взгляда.
— Ах, не хочешь переодеваться передо мной? — спросил он, застенчиво улыбаясь.
— Не особо.
Его взгляд переместился на мои ноги, и по телу пронеслась волна страха. На мне не было ботинок. Кейсон понял это, и его глаза округлились, когда он рассмотрел мои ноги.
— Шей, — со страхом сказал он. — Что случилось с твоими ногами?
— Ничего, — отрезала я.
— Это не ничего. Что с тобой произошло?
Я сделала долгий вдох, понимая, что больше не смогу скрывать шрамы, раз он их заметил.
— Это ожоги.
Я увидела сострадание в его глазах, которые осматривали небольшие круглые шрамы, испещряющие мои голени и икры.
— Мой отец — озлобленный алкоголик, — произнесла я, понимая, что он ждал от меня объяснения.
Кейсон посмотрел на меня.
— Не надо, — предупредила я.
В его глазах вспыхнула нерешительность. Кейсон такой человек, который все пытается исправить. Я видела, что он хотел все исправить, но урон уже нанесен.
— Одевайся. Я сейчас приду.
Кейсон выскочил из комнаты.
На мгновение я задумалась, как он воспринял информацию, которую я рассказала. Станет ли он по-другому относиться ко мне или притворится, что не видел моих шрамов?
Я натянула платье через голову. Жизель слегка крупнее меня, но платье мне подошло.
— Шей? — спросил Кейсон из-за двери. — Ты оделась?
— Тебя остановило бы, если нет?
— Нет. — Он рассмеялся, прежде чем открыл дверь. Его взгляд зацепился за платье на мне. — Великолепно выглядишь.
— Спасибо.
— Ты не против сесть на кровать на секунду? — спросил он.
В этот момент я заметила, что его рука что-то сжимала. Я понятия не имела, что Кейсон задумал, но раз он был добр пригласить меня к себе домой, то я повиновалась ему.
Он опустился передо мной на колени и осмотрел шрамы на моих ногах. Я чуть не подскочила, когда он разжал ладонь и показал мне консилер, который, скорее всего, принадлежал Жизель. Кейсон постучал по тюбику, и на кончик его пальца упала капля средства под цвет кожи. Он поднес палец к ноге и взглянул на меня, чтобы удостовериться, что я не против.
Я кивнула.
Он прижал палец к самому большому шраму на моей коже, немного втер средство, пока оно полностью не покрыло шрам. Следующие несколько минут Кейсон молча и внимательно закрашивал консилером каждый шрам Я наблюдала, как он наносит средство на мою кожу, думая, почему он счёл необходимым сделать это для меня.
— Тебе больно от них? — спросил Кейсон, не отрываясь от работы.
— Теперь нет.
— Шей, мне так жаль.
— Не ты же это сделал.
— Никто не должен был этого делать.
Я согласилась с ним на все сто. Я испытала то, что не должен испытать ни один ребенок. Но тогда мне казалось, что я держала все под контролем. Мама умерла, а я осталась только с отцом. И уверяла себя, что лучше иметь озлобленного отца-алкоголика, чем никого. Потому что если бы у меня не было отца, я бы осталась одна.
Долгие годы я уверяла себя, что смогу противостоять его ярости, которую он выплескивал на меня, если буду держаться от него подальше, когда он пьян. Но в запое отец стал пребывать дольше, чем в трезвом состоянии. Держаться от него в стороне стало практически невозможно. Университет стал бы моим спасением. Именно поэтому я вложила все деньги в учебу. Я получила стипендию, которая оплатила мое обучение, смогла уехать, а у него не осталось выбора, кроме как обратиться за помощью. Но теперь я понятия не имела, случилось ли это. Может он лежал мертвый в сточной канаве, этого мне уже не узнать. И мне стало чертовски страшно, что сама мысль об этом не расстроила меня. Я хороший человек. Хороший человек, который натерпелся. Хороший человек, который осознал, что не мог исправить человека, который не хотел исправляться.
Мое желание стать биохимиком и найти лекарство от зависимости росло из необходимости. А пройденные испытания наделили решимостью помогать тем, кто не мог помочь себе… и их жертвам.
— Похоже, это все, — произнес Кейсон, взглянув на меня. — Это же все, да?
Я покачала головой: нет необходимости объяснять, где остальные.