— Вам нужно было написать жалобу. Вы не пытались самостоятельно разобраться с проблемой.
— Я пыталась не обращать на нее внимания, — заявила я. — Мне не хотелось, чтобы она решила, что сломала меня. Но она все никак не прекращала. — Я пожала плечами. — И я сорвалась.
Кендалл села рядом со мной на кровать и обняла меня за плечи.
— Кора злая. Ты ничем это не заслужила.
— Она сломала жертве нос, — сказал полицейский.
— Это официальное обвинение?
Он не сводил с меня взгляда, полного сожаления.
— Вам есть восемнадцать?
Я кивнула.
— В Колорадо нападение третьей степени — наказуемое правонарушение, которое влечет за собой штраф до пяти тысяч долларов или…
— Или что? — спросила я.
— Или тюремное заключение сроком от шести до двадцати четырех месяцев, — пояснил он.
Мое сердце ушло в пятки, мысли бешено крутились, а Кендалл умоляла полицейского:
— Она пойдет на общественные работы. Только замните дело.
— Мне нужно отвезти вас в участок, — сказал полицейский.
Кендалл вскочила на ноги и встала передо мной, скрестив на груди руки.
— Я не дам ей уйти из этой комнаты с вами.
Он вскинул голову.
— Вы не дадите?
— Кора этого добивается, — объяснила Кендалл. — Мы придем добровольно, когда она не будет поджидать, пока вы увезете Шей и подслушивать все за своей дверью.
Молодому полицейскому оказалось непросто справиться с Кендалл, выступившей моим телохранителем. Он тяжело вздохнул.
— Ладно. Но если вы не явитесь…
— Я разве похожа на ту, которая сбежит? — спросила я. — Вы мои волосы за милю увидите.
Он едва не рассмеялся.
Вот бы и я могла посмеяться, но это моя жизнь. До этого года у меня был разработан надежный план на будущее, но теперь мир вокруг меня рушился, а я всего лишь цеплялась за песок, который просачивался сквозь мои пальцы.
Мы вышли из полицейского участка в кампусе уже за полночь. В машине Кендалл я уставилась в темноту через окно с пассажирской стороны, повторяя в голове слова полицейского. Тюремное заключение. Сердце уходило в пятки от того, что мое будущее находилось в руках Коры и ее семьи. Если они решат выдвинуть обвинения, то я даже не знаю, какое наказание получу. И если уж думать разумно, то Кора так сильно пыталась добить меня, что может это сделать.
Слезы обожгли глаза. После всего, через что я прошла, чтобы поступить в университет, всего, что совершила, чтобы добиться заслуженного будущего, оно ускользало от меня, а я ничего не могла с этим поделать. Я хваталась за то, что никогда не попадет в мои руки.
— Ты в порядке? — спросила Кендалл.
— Буду, — солгала я. — Можно попросить тебя об одолжении?
— Что угодно, — ответила она.
— Отвезешь меня к Кейсону домой?
— Он вернулся?
Я пожала плечами.
— Думаю, да. У меня куча пропущенных от него.
Через пару минут мы подъехали к дому Кейсона. Свет лился из комнаты на первом этаже.
— Увидимся утром? — спросил она.
Я отрицательно покачала головой, ощущая холод внутри.
— Нет. Я скоро вернусь. Подождешь?
Она нахмурилась.
— Уверена?
Кивнув, я открыла дверцу машины и вышла. По тротуару я шла как в тумане. В тумане, из которого не знала, смогу ли выбраться. Моя жизнь выходила из-под контроля.
Дойдя до входной двери, я постучала и услышала приближающиеся шаги. Сердце в груди колотилось, как отбойный молоток. Мне столько нужно сказать Кейсону. Вдруг меня переполнили чувства.
Дверь распахнулась, передо мной появился Тайер — брови вопросительно сведены. Оно и понятно: последний раз, когда он меня видел, я была брюнеткой.
— Он здесь? — спросила я.
Тайер кивнул.
— Он вымотался. Наверное, спит.
Я протолкнулась мимо него и пошла к лестнице.
— Ничего страшного.
Затем поднялась на второй этаж. Дверь в комнату Кейсона была закрыта, но я открыла ее. Тайер был прав: Кейсон крепко спал в постели.
Я постучалась, объявляя о своем присутствии.
Кейсон резко подпрыгнул, одетый только в боксеры. На мгновение он был сбит с толку, но потом сосредоточился на мне, стоящей в дверях.
— Шей?
— Да, меня можно не узнать с оранжевыми волосами.
Его взгляд переместился на мои волосы.
— Необычный образ для тебя.
— Наверное, Кора решила, что так мне лучше, когда подменила мой шампунь оранжевой краской для волос.
У него отвисла челюсть.
— Она это сделала?
— О, да, еще как.
Он начал вставать.