Открылась дверца кухонного шкафчика — точно Тайер пришел. Я понимал, что разочаровал его своей попыткой отделаться от контракта, но еще больше тем, что шантажировал Шей несуществующим видео. А дерьмом запахло, когда он узнал, что Кора запугивала Шей. Таким хорошим человеком, как Тайер, мне не стать, да и в последнее время он пренебрежительно относился ко мне, что означало только одно: он ненавидел того, в кого я превратился. Вот бы он увидел парня, которого однажды разглядела Шей. Парня, который хотел стать лучше.
Мой телефон завибрировал. Я схватил его с прикроватной тумбочки.
Мой брат еще не вернулся?
Жизель. В отличие от Тайера, она хотя бы всегда высказывала мне все, что думала.
Я бросил телефон, не собираясь отвечать. Она слышала, что произошло с Шей. И винила меня. Но ирония в том, что я тоже винил себя. Если бы я не влез в жизнь Шей, Кора бы никогда не выбрала ее своей жертвой.
Телефон снова завибрировал. Будучи мазохистом, я посмотрел на экран.
Если увижу тебя с Корой, я не отвечаю за свои действия. Это вас обоих касается.
Ага, жизнь полный отстой.
Я посмотрел на время, понимая, что пора ехать к Коре, иначе она весь телефон мне оборвет, но вставал с кровати, собираясь с последними силами. Я знал, что нужно сделать, и меня это сокрушало. Меня сокрушало то, что я причинял боль Шей.
Снова.
ГЛАВА 36
Кейсон
Мы с Джесси поднялись на подъемнике на трассу для слоупстайла. Солнце ярко светило, так что я надел защитные очки, чтобы приглушить красное свечение.
Нужно хорошо проехать. За мной с камерой поедет Джесси и снимет материал для соцсетей, а мне нужно отточить трюки, которые я буду выполнять в финале «Геймс». Некоторым нравилось начинать с размахом, в первом же заезде показывать все, что у них припасено. Я же не такой. Мне нравилось смотреть, что выполняли соперники, а потом выкручивать такой трюк, о котором они даже и не думали. Конечно же, я выполню привычный бэксайд — трипл и свич — бэк — твелв, но я изучал видео с трюками, которые Эймос и Остерман выполнили на последнем соревновании в Австрии: они оба лихо рисковали. Они великолепно справлялись с каждым заездом. Может мне стоит изменить стратегию? Может то, что раньше помогало мне, не пройдет с большим количеством соперников на такой огромной арене?
Мы с Джесси поднялись на гору и пропустили перед собой парочку новичков. Я вспомнил себя таким же, как они. Катался ради забавы. Не беспокоился о том, чтобы выполнить определенные трюки или впечатлить судей, соперников и фанатов. И хоть не всегда мои мысли в первую очередь занимало только это, давление перед отличным выступлением никуда не пропадало — его подогревали не только спонсоры, фанаты, хейтеры, но и я сам. Я должен отлично выступить для себя. Золотая медаль нужна мне для себя. Иначе весь труд, который я вложил за эти годы и все время, которое провел, пытаясь усовершенствовать свои навыки, напрасен.
— Готов? — Я взглянул на Джесси, стоявшего рядом со мной и с камерой на трости.
— Когда ты готов.
Я рассмеялся и поехал, сразу же круто свернув вправо, чтобы набрать скорость для высочайшего прыжка. Ветер бил в лицо, доска подскакивала на снегу, но все исчезло, когда в первом прыжке я, опустив руку, схватился за нос сноуборда и перевернулся в воздухе. Я крутил сальто в воздухе, как самый настоящий ребенок, которого в жизни ничего не тревожит. Доска снова затряслась, как только я выполнил трюк и поехал к следующей рампе. На этот раз мне хватило скорости, чтобы выполнить фронт — квод 1800, схватившись за нос доски и перевернувшись один раз… два… три раза… Нужно ещё раз его повторить. Я отдал все силы, чтобы перевернуться в четвертый раз, и приземлился на доске с аккуратностью золотого медалиста. Вскинул в воздух кулак, мчась к подножью склона, и остановился, осыпав все вокруг снегом.
— Чувак! Охренительно круто! — воскликнул Джесси, выключая камеру.
— Не выкладывай это, — ответил я.
— С чего бы?
— Может, выкручу в Аспене.