— Шей? — Голос еще не прорезался. — Шей? — вновь попытался я.
Она заерзала на кресле, голова повернулась в мою сторону. Увидев, что я очнулся, Шей попыталась сесть, но едва не упала на пол из-за сплетенных под ней ног. Она разразилась смехом, который окутал мое сердце.
— Привет, — проговорила она, подтягивая кресло к краю койки.
— Привет, — прошептал я без сил.
— Как ты себя чувствуешь?
— Так, будто меня сбил автобус.
Она положила ладонь на мою щеку и всмотрелась в глаза.
— Прости.
Я потерялся в ее красивых зеленых глазах и осознал, что если она все же простит меня, я никогда не сделаю того, от чего смогу потерять ее.
— Врач сказал, что операция прошла успешно, — объявила она.
В моих мыслях неуспешной операции и быть не могло.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросила Шей.
— Только ты.
Может, прозвучало банально, но до этого, когда я проснулся, в палате была Кора, и это только укрепило осознание того, что я желал всего лишь одну девушку. И просто нет смысла скрывать это от нее.
— Я серьезно, — проговорила она, решив, что мои слова были шуткой.
— Я тоже, — ответил я более серьезно.
Ее взгляд опустился, она никогда не принимала правду, если от нее ей становилось не по себе.
— Я говорил, что хотел бы проснуться, а ты бы простила меня.
Ее глаза вновь посмотрели на меня. В них ничего не разобрать.
— Я хочу тебя, Шей. Только тебя, — признался я. — Ты хочешь меня? — спросил я. Никогда не ощущал себя таким уязвимым, потому что до этого момента я не знал, какой ответ меня ожидал.
— Которого тебя? — спросила она.
Задумавшись, я поджал губы.
— Наверное, всех.
Она не отводила от меня взгляда, в ее голове проносились тысячи мыслей.
— Хотел бы я сказать, что всегда буду тем, кем ты хочешь, и поверь мне, я буду стараться. Но я точно облажаюсь. За свою жизнь я достаточно такого натворил. Поэтому хочу, чтобы ты набралась терпения и пока приняла их всех.
Но Шей все равно молчала.
Я был честен с ней. Я не стану давать ей ложные обещания. Но, как и говорил, мне понравился тот я, который ожил с ней. Именно им я и намеревался быть.
— Так что скажешь, Шей? Может, забудем про все раз и навсегда?
Она встала с кресла и отодвинула его к стене.
Я слишком сильно надавил на нее? Моя мольба изнурила ее?
Но вместо того, чтобы уйти из палаты, она подошла к койке и легла рядом со мной, устроившись так, что мы лежали лицом к лицу.
Я боялся что-либо говорить, не хотел давить на нее.
— Да, — прошептала она.
— Да? — спросил я.
— Да, мы можем обо всем забыть.
Боясь сказать что-нибудь, что заставит ее взять свои слова обратно, я наклонился и поцеловал ее. И ничто в жизни не казалось таким естественным, как Шей, лежавшая рядом со мной — здесь ее место.
ГЛАВА 40
Кейсон
— По-моему, сегодня тебя можно выписывать, — объявил мой врач на следующий день, стоя в изножье моей койки.
— Прекрасно! — воскликнула Кора с кресла, на котором грела свою попу целый день. С Шей они разминулись на пару минут.
— И как долго мне ходить с гипсом? — спросил я, подняв руку в гипсе, который начинался от локтя и скрывал под собой большой палец, но остальные пальцы двигались.
— Штыри приживаются от четырех до шести недель, так что потом мы снимем гипс и оценим процесс выздоровления.
— А потом нужен будет гипс?
— Честно говоря, — начал он, — все зависит от вас. Если вы не будете кататься, то шансы на быстрое выздоровление велики.
Не кататься? До «Геймс» осталось чуть больше месяца. Черт, как я могу не кататься? Мне нужно тренироваться. Мне нужно поддерживать форму.
— Ваше молчание не обнадеживает, — объявил врач.
— Он не будет кататься, — заверила его Кора за меня.
Доктор взглянул на меня.
— Лучше пусть так и делает.
Ага. Еще посмотрим.
— Я вернусь через пару часов и выпишу вас, — объявил он.
— Спасибо.
Он кивнул, развернулся и вышел из палаты.
Вдруг из комнаты пропал весь воздух. Подступала паническая атака. Я не мог пропустить соревнования. Мне нужно кататься.
— Дорогой, ты в порядке?
— Твою мать, вообще не в порядке, — я раздраженно повысил голос.
Ее глаза распахнулись.
— Ладно. Скажи, как сделать лучше.
— Уйди.
Она откинула назад голову.
— Что?
— Мне нужно побыть одному.
— О, дорогой. Давай я побуду с тобой.
— Вот в чем дело: я не хочу, чтобы ты была здесь ради меня. Я хочу Шей, но ты, твою мать, не согласишься не выдвигать обвинения. А я изо всех сил пытаюсь, чтобы ты их не выдвинула.