— Спасибо. Не могу прийти в себя.
Я осмотрелся в поисках Шей, но передо мной встала сестра и набросилась на меня с распростертыми руками.
— Братец, ты просто супер. — Она понизила голос, чтобы родители не услышали: — Слава богу.
Я рассмеялся, прекрасно понимая, что она имела в виду. Давление из-за возможного проигрыша угнетало меня. Я отступил и осмотрелся.
— Где Шей?
Сестра указала за меня.
Я обернулся. Шей стояла, похожая на умилительного эскимоса. Я подошел к ней с распростертыми объятиями, но она приложила руки к моей груди и оттолкнула меня.
— Эй! За что?
— Не смей никогда так со мной поступать, — предупредила она.
Я обернулся через плечо на виноватую Жизель, которая проговорила одними губами:
— Прости.
Я ухмыльнулся, шагнул к Шей и обнял ее. Несмотря на ее слабые попытки вырваться из моих объятий, я только крепче обнял ее и положил подбородок на ее голову.
— Если не я, то кто?
Она промолчала.
— Позволь мне любить тебя, Шей Миллер. Позволь мне любить тебя, как ты заслуживала, чтобы тебя любили все эти годы.
Она начала всхлипывать.
Черт. Я отстранился, чтобы удостовериться, что Шей в порядке. Ее глаза переполняли слезы, но она не стала смахивать их, когда те покатились по щекам.
— Шей?
— Ты вытворил полнейшую глупость.
Я снял перчатку, и, поднеся пальцы к ее щеке, вытер слезы.
— И еще раз сделаю, если будет нужно. Я люблю тебя.
Ее глаза распахнулись.
— Да, я только что это сказал, — уверил ее я, понимая, что признался. — И я серьезно.
Шей закрыла глаза, осмысливая мои слова и, надеюсь, поверив в них.
— Я сказал тебе это с вершины горы, — продолжил я. — И снова говорю. Шей, в тебе что-то есть. Что-то, что подталкивает меня становиться лучше. — Она раскрыла глаза, полные слез, и вгляделась в мои глаза. — Ты показала, кем я могу быть, и каждый день я тружусь, чтобы показать тебе, что я уже такой.
— Знаю, — мягко ответила она, губы изогнулись в улыбке. — Я тоже тебя люблю.
Я резко вскинул голову. Я надеялся, что она испытывала ко мне те же чувства, что и я к ней, но не совсем выжил из ума, чтобы ждать от нее таких признаний. Я склонился и посмотрел ей в глаза.
— Слава богу, что ты захотела, чтобы выключили музыку.
Из нее вырвался смех.
— Слава богу. Дай-ка на медаль посмотреть.
Медаль висела на моей шее, так что я приподнял ее, чтобы Шей рассмотрела.
— Ты смог, — проговорила она полным гордости голосом.
— Смог.
— Оно того стоило? — спросила она, явно понимая, сколько стояло на кону.
Я пожал плечами.
— Ты этого стоишь.
Не заботясь о людях поблизости, я оторвал ее от земли. Нелегко держать Шей с загипсованной рукой, так что она помогла мне, обвив мое бедра ногами, а плечи — руками.
— Ты всегда этого стоила.
Наши губы соединились. И, несмотря на мои недостатки и пороки, Шей любила меня. Настоящего меня.
ГЛАВА 46
Шей
Моя голова лежала на голой груди Кейсона, который уже дремал. Мы пораньше вернулись из Аспена и, наконец-то, остались наедине после того, как отметили золотую медаль с его друзьями и семьей.
— Шей! Кендалл пришла! — прокричал с первого этажа Тайер.
Я откинула голову, чтобы взглянуть в уставшие глаза Кейсона.
— Наверное, она хочет поздравить тебя.
Он ухмыльнулся, а я поверить не могла, что когда-то всем сердцем ненавидела его взгляд, порождающий бабочки в животе.
— То есть она хочет посмотреть на мою медаль вблизи и лично?
Закатив глаза, я слезла с кровати и натянула через голову футболку Кейсона и свои джинсы.
— Оденься, если собираешься спуститься, — объявила ему я, спускаясь вниз.
Кендалл улыбнулась, когда я зашла в гостиную.
— С приездом.
Кейсон спустился в одних боксерах с болтающейся из ладони медалью.
— Привет, Кендалл. Ты пришла на медаль посмотреть?
— Нет, — отрезала она. — Но поздравляю. — Она подняла телефон. — Вы должны кое-что услышать.
Мы с Кейсоном переглянулись, понятия не имея, что нам нужно услышать.
Она нажала на экран, и заиграла запись.
— Твоя очередь, Кора, — произнесла девушка на записи.
— Что же… — начала Кора, — я врубила пожарную сигнализацию в общежитии, чтобы избавиться от людей и подменить шампунь одной сучки краской для волос. — Кора рассмеялась. — Ее волосы стали оранжевыми.
Девушки на записи хором выдохнули «ох» и разразились смехом.