Артур не видел, как я подошла. Он и когда вошел, меня не заметил, а может, заметил, но не хотел, чтобы я это поняла. Когда он наконец повернул голову и увидел меня, я поняла, что совершаю ошибку. Но возвращаться было уже поздно. Я бросила на него серьезный взгляд.
— Хороший свитер, — сказала я.
Он поставил стакан на стойку и посмотрел на меня. Он знал, кто я такая, но удивился, что я с ним заговорила.
— Спасибо, — сказал он. — Это не мой. Я на вечер одолжил.
— Тебе идет, — сказала я.
— Спасибо.
— Знаешь, тебя Стэн ищет, — сказала я.
Чем скорее скажу, что должна сказать, подумала я, тем скорее мы сможем разойтись.
Вид у него сделался озадаченный.
— То есть? — переспросил он. Но стоило ему открыть рот, как он понял, о чем я. Он покачал головой. — Да нет, — сказал он.
— Правда, — сказала я. — Он уже давно что-то замышляет.
Я чувствовала себя идиоткой: говорю, как персонаж из мыльной оперы. Ну что я тут стою? Все это не мое дело. Я обернулась, бросила взгляд на Питера. Он подошел к игральному автомату, сыграть. Я снова повернулась к Артуру.
— Это не мое дело, — сказала я. — Просто подумала, тебе надо знать.
— Ты ничего не понимаешь, — сказал он. — Стэн мой брат. — Он вгляделся в мое лицо. — Мы же братья, — сказал он.
— Знаю, — сказала я.
Я хотела еще что-то сказать, но не могла придумать, что.
На миг мне показалось, будто Артур вот-вот рассмеется; потом, словно впервые заметив меня, словно я была какой-то головоломкой, а он уже много недель подбирал ключи к разгадке и только что разгадал ее, он посмотрел на меня — серьезно, едва ли не озабоченно.
— Все нормально, — сказал он. — Я понимаю, ты хотела как лучше, только Стэн — мой брат. Он знает, что я ему ничего плохого не сделаю.
Тут бы мне и отстать от него. Это было бы разумно. Не знаю, зачем я решила продолжать.
— Вряд ли, — сказала я. — Он как раз сейчас тебя ищет.
Он мягко улыбнулся.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— Мне сестра сказала.
МНЕ стало прямо-таки стыдно за собственные слова, как будто я маленькая и рассказываю сказки. Я понимала, что дело безнадежное, мне хотелось прекратить разговоры, просто взять его за руку и отвести куда-нибудь, в тень, где спокойно, туда, к «двадцатидвушке», где можно спрятаться под водой, пока не минет опасность.
— А… — Он наклонился ко мне, и свет немножко сдвинулся на его лице — оптический эффект, — от чего оно стало казаться мягче, не таким резко очерченным. — Вы с Мари сестры.
Я кивнула. На миг мне показалось, будто до него дошло — будто мое родство с Мари убедило его, что я знаю, о чем говорю. На миг он опустил голову и уставился на пол, а я подумала, он думает о том, что я сказала. На миг он, может, и правда об этом задумался. Понятия не имею, что крутилось у него в голове в ту минуту, но когда она прошла, я увидела, что он смотрит на меня, опять улыбается, едва заметно покачивая головой.
— Спасибо, но ты не беспокойся, — сказал он. — Все будет хорошо. — Он поставил стакан на стойку, там еще оставалась половина, но он не стал допивать и двинулся прочь. — Честно, — сказал он.
Мне тогда показалось, что он разочарован, но не в Стэне. Он был разочарован во мне, может, потому, что думал, будто я играю в какую-то игру, придумала какую-то хитроумную уловку, чтобы добиться его внимания. Такое было возможно. «Двадцатидвушку» он не забыл, он замечал меня в банке — может, я ему нравилась, а от таких разговоров ему стало неловко. Когда он повернулся, чтобы уходить, все это крутилось у меня в голове, но было там что-то еще, что-то, чего я не могла объяснить. В тот момент я не зафиксировала это, по крайней мере, в словах, но, думаю, как раз тогда я точно поняла, что он уже пропал, и кто бы что ни сказал ему, это не имело ни малейшего значения. Все равно он обречен — и причины тут самые обыденные, самые банальные. Невинная душа, безнадежный случай, чужак в том единственном месте, которое ему было известно, и он ничего не мог с этим поделать. Сложись обстоятельства по-другому, Артур Маккекни стал бы одним из тех людей, про которых читаешь в газетах: шизоидный тип, который выпрыгивает в окно, решив, что умеет летать, сумасшедший исследователь, пересекающий Арктику с одним лишь рюкзаком и парой альпинистских кошек. Уходя, он кинул взгляд за спину, и я увидела, что он не хуже моего понимает: говорить тут больше нечего, но он все равно сказал.
— Увидимся, — сказал он.
Стэн настиг его через час. Я думаю, Стэн явно не намеревался так сильно избивать брата из-за какого-то одолженного свитера. Но дело было не в его намерениях. Считается, будто он сказал полиции, мол, не помнит, что совершил в тот вечер, но там было около дюжины свидетелей, и все они дали примерно одни и те же показания: уйдя из «Сокола», Артур отправился в «Очаг», а потом, возвращаясь домой, повстречал Стэна возле кебабной на Глостер-роуд. Стэн подбежал, крича и размахивая кулаками; Артур так и остался стоять, ничего не говоря, первые несколько ударов он воспринял, словно шла какая-то игра, — на лице его, говорили, было странное выражение, чудная полуулыбка, непонятная для всех, хотя все ее видели, и все они потом говорили одно и то же, что Стэн озверел именно от этой улыбки, от этой чудной улыбочки, словно говорившей, что Артур не собирается воспринимать происходящее всерьез: ни гнев Стэна, ни поток ударов, обрушившийся на него. Кое-кто из видевших все это говорил, что он, наверное, был немножко не в своем уме, иначе зачем было вот так стоять и улыбаться, провоцировать нападающего и ничего не делать, чтобы защититься.