Гэли Гэй. Знаю.
Джесси. Как же тебя зовут?
Гэли Гэй молчит.
Ты знаешь, как тебя зовут?
Гэли Гэй. Знаю.
Джесси. Ну вот и хорошо. Солдат должен знать, как его зовут, особенно когда он отправляется на войну.
Гэли Гэй. Разве сейчас война?
Джесси. Да, началась тибетская война.
Гэли Гэй. Тибетская. Да тот, кто в такое время не знал бы, кто он таков на самом деле, был бы, наверно, смешон, не правда ли? Ведь он же идет на войну. Сударь, вот вы сказали о Тибете, - эту Местность я уже давно хочу поглядеть. Один мой знакомый женился на женщине из провинции Сикким, что на тибетской границе. Она говорила, что там живут хорошие люди.
Бегбик. Джиппи, где ты?
Гэли Гэй. Кого это она зовет?
Джесси. Мне кажется, она зовет тебя.
Гэли Гэй. Я здесь.
Бегбик. Иди сюда, поцелуй меня, Джиппи.
Гэли Гэй. С удовольствием, но мне кажется, что вы меня принимаете за кого-то другого.
Бегбик. Джиппи!
Джесси. Этот господин делает вид, что он не совсем нормален. Он говорит, что не знаком с тобой!
Бегбик. Ах, как ты меня срамишь перед этим господином!
Гэли Гэй. Мне достаточно сунуть голову в таз с водой, и тогда я тебя немедленно узнаю. (Окунает голову в воду.)
Бегбик. Ну как, теперь ты меня узнал?
Гэли Гэй (явно врет). Да, конечно!
Полли. Значит, теперь ты знаешь и кто ты сам?
Гэли Гэй (хитро). А разве я не знал этого?
Полли. Не знал. Ты совсем было взбесился и называл себя чужим именем.
Гэли Гэй. Как же я себя называл?
Джесси. Я вижу, тебе все еще не стало лучше. Боюсь, что ты все еще опасен для окружающих. Потому что вчера вечером ты готов был убить того, кто называл тебя настоящим именем.
Гэли Гэй. Я знаю только, что меня зовут Гэли Гэй.
Джесси. Слышите, у него опять начинается все сначала. Давайте будем называть его Гэли Гэем, не то он опять взбесится.
Уриа. Да чего уж там! Вы можете корчить из себя сумасшедшего, господин Джип из Ирландии, можете до тех пор, пока вас не привяжут к столбу у трактира и не оставят там на ночь под дождем. Мы ваши боевые друзья, мы подружились еще тогда, в бою у реки Джад. И мы готовы отдать последнюю рубашку, чтобы облегчить ваше положение.
Гэли Гэй. Ну, рубашка - это уже лишнее.
Уриа. Называйте его так, как он хочет.
Джесси. Да помолчи ты, Уриа. Хочешь стакан воды, Гэли Гэй?
Гэли Гэй. Да, это мое имя.
Джесси. Разумеется, Гэли Гэй. Какое же у тебя может быть другое имя? Ты только успокойся, приляг! А завтра мы тебя отправим в лазарет, положим в красивую кроватку, тебя будут поить касторкой, и все будет в порядке, дорогой Гэли Гэй. Эй вы там, тише, наш товарищ Джип, то есть Гэли Гэй, заболел.
Гэли Гэй. Осмелюсь сказать, господа, я не понимаю, что происходит. Когда иной раз нужно тащить чемодан, то у нас говорят - как бы он ни был тяжел, но у каждого чемодана есть свое слабое место.
Полли (нарочито таинственно обращается к Джесси). Вы только следите за ним и не допускайте, чтоб он залез в свою нагрудную сумку. Не то он прочтет в паспорте свое настоящее имя и опять будет припадок бешенства.
Джесси. А хорошее все-таки дело паспорт. Как легко иной раз о чем-нибудь забываешь! Вот у нас, у солдат, которые не могут же запомнить все наизусть, на такой случай имеется нагрудная сумка, которую носят на шнурке, а в сумке хранится паспорт, где записано имя солдата. Потому что если самому слишком много размышлять над своим именем, то ничего хорошего из этого не выйдет.
Гэли Гэй (отходит в глубину сцены, угрюмо рассматривает свой паспорт и возвращается в угол, на прежнее место). Теперь я уже вообще ни о чем не стану думать. Я просто усядусь и буду считать телеграфные столбы.
Голос сержанта Ферчайлда. О, проклятье, о, какое ужасное пробуждение! Где мое имя, прославленное от Калькутты до Куч-Бихара? Пропал даже мундир, который я носил! Они сунули меня в поезд, как теленка в повозку мясника. Они заткнули мне рот штатской шляпой, и весь эшелон уже знает, что я больше не Кровавый пятерик. Я должен встать и так разделаться с этим эшелоном, чтоб его пришлось сдать в металлолом, как раздавленную жестяную трубу. Все будет очень просто.
Джесси. Ага, Кровавый пятерик проснулся! Эй, вдова Бегбик, проснись!
Входит Ферчайлд в испачканном штатском костюме.
Гэли Гэй. Разве и с вашим именем что-нибудь не в порядке?
Ферчайлд. Ты самый жалкий из всех, и тебя я раздавлю первым. Еще сегодня я вас всех искрошу так, что вас ложками собирать придется. (Замечает сидящую в углу вдову Бегбик.)
Она улыбается.
Будь я проклят! Она все еще здесь, это исчадие Содома и Гоморры. Что ж ты сделала со мной, из-за чего я перестал быть Кровавым пятериком? Изыди отсюда!
Вдова Бегбик смеется.
Во что это я одет? Разве мне это приличествует? И что у меня за башка на плечах? Неужели это приятно? Неужели мне снова ложиться с тобой, блудница содомская?
Бегбик. Если хочешь, пожалуйста!
Ферчайлд. Я не хочу этого, изыди! Вся страна смотрит на меня. Я был величайшим рубакой. Меня прозвали Кровавый пятерик. Страницы истории густо исписаны этим прозвищем.
Бегбик. Ну если не хочешь, то и не надо!
Ферчайлд. Разве ты не знаешь, что моя мужская сила делает меня слабым, когда я вижу тебя?
Бегбик. Так избавься от своей мужской силы, парень, вырви ее с корнем!
Ферчайлд. Понятно. Можешь больше не повторять! (Уходит.)
Гэли Гэй (кричит ему вслед). Погоди! Не делай ничего только ради имени. Ведь имя изменчиво, непостоянно. Ему нельзя доверять.
Голос Ферчайлда. Все очень просто. Решение найдено. Вот веревка, вот револьвер. Тут нечего размышлять. Мятежников необходимо расстреливать. Все очень просто! "Собирай вещички, Джонни". На этом свете мне уж не придется тратиться на девчонок. Именно так. Все очень просто. Даже моя трубка не успеет погаснуть. Я беру на себя ответственность. Я должен это сделать для того, чтобы остаться Кровавым пятериком. Огонь!
Раздается выстрел.
Гэли Гэй (который все время стоял у двери, смеется). Огонь!
Голоса солдат (из передних и задних вагонов).
Вы слышали крик?
- Кто там кричал? С кем-то что-то случилось.