— На обед ел то же, что и остальные слуги. Или ты думаешь, что цикута в оранжерее наместника в качестве декоративного цветочка растёт?
— Но разве на оборотней действуют те же яды, что и на нас? И нюх у них есть… Думаешь, он бы яд не учуял?
— Вот именно — они оборотни, а не боги. Если приправить несколькими специями и соусами, то даже если он и знает, как должна пахнуть цикута, ни за что не учует.
— Бедный лакей. Умер ни за что ни про что…
— А наместник сейчас сам чуть ли не в предсмертных конвульсиях бьётся. Представляешь, какой скандал?! Если до императора дойдёт, что его единственного сыночка чуть не угробили, я боюсь представить, что он может сделать с наместником, который не уследил, да и со всем городом — а ну как у нас тут оппозиция козни строит против императорской семьи.
— А если бы покушение удалось. — Эля вздрогнула. — Энтею бы просто смели с лица земли… Как же вы правильно задумались о переезде.
Рина поморщилась — в деревне таких интересных слухов явно не предвидится.
— И вот что забавно: это пытаются держать в тайне и в первую очередь от несостоявшейся жертвы, но шила в мешке не утаишь — весь город шушукается о покушении, а принц никак на это не реагирует — то ли действительно не в курсе, то ли ему всё равно. Не понимаю. Ну, главное, чтобы отцу не настучал.
— Бедный кронпринц. — Эля даже забыла о своём с некоторых пор особо нелестном мнении об оборотнях и жалостливо покачала головой. — А что преступник?
— А что с ним сделают? Его сначала найти надо. Прошерстили поваров, но у всех более — менее сносное алиби — готовили же на общей кухне — на виду. Лакей, относивший еду, тем более не мог это сделать — он же умер.
Учительница письма скорбно вздохнула.
— Последнее время по Энтее бродит слишком много психов.
— И не говори! Ну приспичило ему убить принца — так почему бы не сделать это до того, как он в город въедет, чтобы мы за него ответственность не несли.
Некоторое время Эля грустно рассматривала подругу, подперев голову рукой. Наконец она сказала:
— Ты такая добрая.
Единственный сегодняшний урок сопровождался какофонией из чихания и кашля — для некоторых детей ношение летней обуви не прошло без последствий. Впрочем, сейчас таких отчаянных было уже мало, все старались хоть как‑то утеплиться: будь то разношенные сапоги, передающиеся в семье из поколения в поколение как поеденная молью реликвия или трое шерстяных носков, одетых друг на друга.
— А где Мила? — Девушка поправила очки и ещё раз обвела присутствующих взглядом.
Огненно — рыжий мальчишка — сосед Милы, поднял руку.
— Она заболела. Дома лежит.
После урока Эля зашла в кабинет директора за зарплатой. Печально полюбовалась своим недолгим богатством и тут же отдала часть Рине — быть в долгах она терпеть не могла. Та занялась тем, что у учителей математики всегда неплохо получалось — подсчётами.
— Двадцать серебряных за съём комнаты… Миссис Бергер просто сама доброта. Тридцать тебе на новое шерстяное платье.
— Это ещё зачем? Старое очень даже ничего. — Вяло отбрыкивалась Эля, завязывая тесёмки плаща.
— Вот — вот, плащ тоже нужно купить — этот похож на решето… Вопрос — на что ты будешь питаться? Кстати, а куда ты собираешься с таким решительным видом? Как на войну.
Учительница письма действительно выглядела непривычно грозно. Бледный лоб был нахмурен. Девушка нервно заправляла за уши выбившиеся из строгого пучка русые пряди.
— Мила заболела. Собираюсь её навестить и поговорить с её матерью.
— Я с тобой. — Рина резво стала натягивать перчатки. — У меня тоже больше уроков нет. Северный район всегда отличался своей злачностью. Тебя одну туда лучше не отпускать.
— Я что — маленькая? — Обиделась Эля, выходя на улицу и придерживая дверь для подруги. Ветер тут же затеребил подолы платьев, будто шкодливый мальчишка попытался сорвать шляпки.
— Нет, но ты очень мягкая и беззащитная.
Мисс Элиан вспомнила вчерашний вечер и здоровенную оглоблю.
— Ну да, ну да… — Глубокомысленно вздохнула она. — Только сначала зайдём ко мне домой — захвачу жаропонижающий сбор — у Милы явно нет лекарств.
Стрелки Больших часов показывали половину третьего. Обрадованные отсутствием дождей и туманов, которыми в последние дни изобиловала погода, жители Энтеи спешили по своим делам. То и дело хлопали двери лавок. В сторону рынка проехала телега, груженая поздними яблоками. Девушки уже подходили к дому миссис Бергер на улице Подорожника, когда дорогу им преградил высокий мужчина. Подняв на него взгляд, Эля едва не застонала от досады — давешний оборотень успел порядком ей надоесть. Судя по всему, домой он всё‑таки добрался благополучно и даже переоделся — теперь его плащ был тёмно — зелёный с небольшой золотой вышивкой в виде крыльев у горла. Манжеты рубашки, выглядывавшие из рукавов камзола, сияли белизной.