На вторую ночь к моему дереву пришёл тигр. Кажется, он был не очень голоден: поточил когти об ствол так, что тонкие веточки затряслись, потом зевнул и завалился на спину. Горная ба проявилась на соседней от меня ветке и закричала, как ночная птица. В темноте она светилась голубоватым светом, почти как я сама, когда плела заклинания. Похоже, тигр оторвал её от прихорашивания: в когтистой лапе она держала коробочку румян, которые на её коже выглядели сиреневыми. Тигр встрепенулся, завертел ушами.
– Эй, полосатый! – прикрикнула на него ба. – Иди к другому дереву, здесь ночует мой гость!
Тигр порассматривал нас с ней, обиженно рыкнул и ушёл прочь. Я еле слышно выдохнула, боясь расстроить хозяюшку своим недоверием.
Третья ночь миновала без происшествий. Проснувшись с рассветом, я разглядела со своего насеста городские крыши Чаата, а за ними и Оплетённую гору, вершина которой терялась в тумане. Осталось миновать всего один пик, и первый этап пути будет пройден.
– Я не пойду с тобой дальше, – сказала ба, снова явившись во всём своём лазурном и рогатом великолепии. – Но вокруг города не живут тигры. Благодарствуй за подарки.
Она поклонилась, и я пригнула голову в ответ, но даже не успела ничего сказать, когда почувствовала, что махара ба удаляется.
Внезапно раздался какой-то звук, которому не место в горах – металл, трущийся о металл. Я постояла на месте, оглядываясь, но ничьей больше махары не почуяла. Зато краем глаза заметила яркое пятно и, обернувшись, увидела ба, уже стоящую на вчерашнем пике и машущую мне когтистой лапой. Я помахала в ответ и собиралась что-то крикнуть, когда со склона рядом с ба кто-то взлетел.
Белые волосы развевались по ветру, а чёрные доспехи сверкали полированными чешуями. Над головой занесён длинный тонкий меч. Махарьят. И нацелился на ба.
– Стойте! – что есть мочи закричала я. – Не надо! Не трогайте её!!!
Но было поздно. Тонкий меч свистнул, и ба развеялась голубоватым облачком. В рассветных лучах блеснули, падая на землю, две коробочки.
– Ну зачем?! – Я не могла замолчать. – Она же вам ничего не сделала!
Однако махарьят словно не слышал. Оглядел место расправы, потом свой меч. Убрал его и снова оттолкнулся от земли, чтобы гигантским прыжком перелететь через половину склона и скрыться среди деревьев. Только когда он повернулся спиной к солнцу, на доспехах сверкнул герб клана – Саинкаеу.
Я стиснула зубы. Вот тварь привилегированная! Конечно, этому клану не привыкать убивать хозяев гор и творить беспричинное зло. Кому как не мне, чей дом они разорили своими руками, знать об этом. Для того я и иду на Оплетённую гору, чтобы сотворить с кланом Саинкаеу то, что они сделали с моей семьёй.
– Я отомщу и за тебя, – пообещала я горной ба от всего сердца.
* * *
В городе я оказалась под конец четвёртого дня, как раз в то время, когда жители больше не могут сидеть по домам и мастерским и высыпают на улицу, чтобы размяться и подставить лицо косым, рыжеватым солнечным лучам. Ну и прикупить чего-нибудь на ужин.
Чтобы протиснуться хоть к одному лотку в торговом квартале, мне пришлось отцепить меч от пояса и выставить его вперёд, поскольку по моему костюму никто не признавал во мне махарьятту.
Не то чтобы у махарьятов была какая-то особая форма одежды – конечно, на охоту в струящемся плаще и длинных юбках не пойдёшь, но в остальном мы одевались кто во что горазд: какие-нибудь шаровары поудобнее, чтобы не сковывали движений, какая-нибудь рубаха да плотный безрукавный нэр подлиннее – для условного приличия и чтобы сидеть не прямо на земле. Ну и пояс – настолько яркий, насколько денег хватило. Я вот накопила на красный, чтобы на его фоне меч лучше выделялся.
Однако в городе у подножия клановой горы привыкли видеть несколько иных махарьятов – наподобие того, который убил мою ба. Запакованные в кожу и металл с фамильным гербом везде, где только можно, и с пламенеющим мечом за спиной, такие красавцы сразу выделялись из толпы. Да и самомнение у них было под стать – не приведи амардавика встать на пути у такого! Взглядом сметёт! Другое дело я – среднегородская оборванка с какой-то тусклой тыкалкой. Пришлось поднапрячься, чтобы купить себе на обед что-то повкуснее. В конце концов, это, скорее всего, последний обед в моей жизни. И пусть я и так живу в долг, но удовольствоваться чем-то горелым или недосоленным в качестве последней радости я не готова!
В результате мне удалось урвать на одном из лотков жареного лопатоголового краба. Его круглый панцирь работал сам себе сковородой и миской, а мясо внутри было нарублено и смешано с крылатыми бобами и сладкими кореньями. Длинный и плоский хвост краба отлично заменял ложку. Со всем этим природным удобством была только одна проблема: как его есть на ходу посреди толпы? Пришлось пробиться в какой-то переулок и отойти подальше от торговых рядов. Ну-ка, вон там улочка совсем безлюдная вроде, да и заборы такие хорошие, практически крепостные стены, удобно будет спиной прислониться…