Ее лицо было непроницаемым. Я не знала, верит ли она в невиновность отца или же в то, чему учила ее я сама, — женщины редко выдвигают ложные обвинения. Мне очень не хотелось развивать тему, которая могла далеко нас завести.
— Полиция с тобой говорила, Кэсси?
— Они со всеми говорили.
Дочь снова вцепилась в свой мобильник, необходимый ей как воздух. Она помнила о нем все время, словно человек, состоящий с кем-то в тайной связи. Тайная связь! Меня словно ударили под дых. Я смутно понимала, что до меня еще на самом деле по-настоящему не дошло случившееся с Карен и то, о чем рассказал Майк. Я дышала, двигалась, выполняла разные действия, просто чтобы продолжать жить. И какая-то часть меня все еще надеялась, что он сказал неправду, что это временное помешательство, что оба они сошли с ума или травка вызвала у них галлюцинации. А вдруг?
— И?..
— Они спрашивали, ну, типа мог ли кто-то забраться в сад.
Я напрасно ждала, пока дочь скажет мне, что именно сообщила полиции.
— Кэсс, я знаю, что ты не… Что у тебя есть своя личная жизнь, но… Ты ведь выходила из дома ночью. Ты была в саду. Зачем?
Помолчав, она ответила:
— Мама, мне кажется, я не должна тебе говорить. Это же передача улик или что-то вроде того.
— Кэсси, ради бога! — Я вдохнула и постаралась сделать свой тон менее резким. Ведь в конце концов, она же просто расстроена. Я изо всей силы сжала маленькую руку Бенджи. — Если ты знаешь то, что способно как-то помочь папе, ты обязана рассказать прямо сейчас. Мог кто-то зайти к нам? С лужайки или из леса?
— Я никого не видела.
Позже, когда рядом не будет Бенджи и когда я хоть чуть-чуть соберусь с мыслями, я все же спрошу, откуда у нее такая уверенность.
— А в задние ворота? Все же были пьяны, могли и не заметить.
— Джейк торчал в гараже, он услышал бы, если б кто-то зашел.
Произнеся его имя, она снова потрогала телефон. Наверное, они переписывались, хотя, возможно, этого и нельзя было сейчас делать. Но как там Джейк? Где он? Может, нуждается в одежде, еде? Мне следовало это выяснить. Конечно, он уже почти взрослый, но это не означает, что ему не нужна помощь.
— У соседей же есть эта дурацкая камера.
Верно, соседи, муж и жена семидесяти лет, живущие в доме из шести комнат, были параноидально озабочены безопасностью. Они установили у себя на воротах камеру слежения. Если бы кто-то прошел по лужайке, он бы попал в кадр. Полиция наверняка уже посмотрела эти видеозаписи. Кэсси была против того, чтобы мы установили такую же, хотя, живя рядом с лесом и зная об ограблениях в городке, мы с Майком считали это разумной мерой. «Боже, мам, может, и стальной забор поставишь?!»
А ведь если бы камера была и показала, что никто не заходил в сад, это нас тут же погубило бы. Это означало бы, что либо мой муж — насильник, чего я все-таки не допускала, либо моя лучшая подруга лжет. Оба они меня уже предали. И вот мой сын плачет, у дочери холодное, равнодушное лицо, а я не знаю, чему мне верить. Я оказалась меж двух огней и никому не могу помочь. Остается надеяться только на чудо, благодаря которому все вдруг повернется наилучшим образом и я никого из них не потеряю.
Адвоката, которого порекомендовала Джоди, звали Анна Маккрам. Молодая, бойкая, громогласная. Вероятно, родом из Северной Ирландии. В тренче и укороченных черных брючках она выглядела очень аккуратной и собранной, несмотря на то что ей пришлось сорваться с места в воскресное утро.
Если бы ничего не случилось, мы бы еще только наводили порядок после ужина и готовились к обеду, который обещал приготовить Майк. Пили бы красное вино и посмеивались над своим похмельем. А потом, помахав гостям у ворот, вернулись бы к обычной жизни, готовые завтра начать работать, пойти в школу…
Но в существующей реальности я не знала, что произойдет дальше. Простые действия — пригласить Анну в дом, найти кофе и молоко — вдруг показались невыполнимыми, и я застыла перед открытым холодильником на добрых две минуты, тупо глядя на полки. Кто-то убрал остатки еды и даже закрыл их пленкой. Наверное, Джоди. Как же раньше я не ценила и не замечала ее внимание к деталям и практичность, а ведь она единственная сделала что-то полезное в помощь мне. Именно такие мелочи оказались важны, когда весь мир распадался на части, — молоко в холодильнике, загруженная посудомойка… И меня захлестнуло чувство вины перед Джоди, с которой я никогда не пыталась сблизиться.
— Вас зовут Эли, верно? — спросила Анна.
— Да.
Все остальные называли меня миссис Моррис, как будто я была матерью Майка, старой и дряхлой. Боже, ведь надо позвонить его родителям на их виллу во Франции! Но я понимала, что не в состоянии справиться с этим сейчас.