— Но это не доказательство! Они же дружили. — Я все еще отчаянно цеплялась за веру в то, что Майк говорил правду, а Карен — лгала. Как глупо! — А про Джейка? Карен сказала, что он — сын Майка.
И снова она ничуть не удивилась:
— Вполне вероятно. Никого другого поблизости не было.
Я открыла рот, чтобы спросить, всегда ли она знала — или подозревала — об отцовстве Майка. И если так, то отчего не сказала мне. Но просто не нашла слов.
Со стороны входной двери послышался шум. Выражение лица Джоди изменилось.
— Каллум пришел, — объявила она.
Еще как пришел! Распахнул дверь, бросил пиджак на стул, обнял меня и поцеловал в щеку. От него пахло виски.
— Эли, милая, как ты? Держишься?
Он потрепал меня по плечу, и я почувствовала благодарность.
— Да не очень… — Но сил снова обо всем рассказывать у меня не было. Так что я старательно изобразила энтузиазм: — Ну а вы, ребята? Все в ожидании? Каково тебе стать папой? Страшно?
— Ой, ну Джод сама как-то со всем справляется…
— Но ведь и ты в этом участвуешь, Каллум.
— Я-то? — Он пошел на кухню, принюхиваясь к запахам еды, как свинья к трюфелям.
— Оставь его, — проворчала Джоди.
Инициатива начала от меня ускользать, поэтому я решила взять быка за рога:
— Ребята, нужно кое-что обсудить. Вчера вечером ко мне приходила Карен, — это имя царапало язык, точно кусок стекла, — и сказала кое-что о Марте Рэсби.
Джоди очень медленно повернулась, словно гироскоп в космосе, и чуть нахмурилась.
— Марта? При чем тут она?
— Почему Карен о ней заговорила? — вторил ей Каллум, энергично пережевывая маслину.
— Не знаю… — Я тщательно подбирала слова. — Возможно, потому, что тогда мы тоже имели дело с полицией.
Мне было необходимо вспомнить в деталях все, связанное с той ночью. Все, что я сделала и почему.
— Ты имеешь в виду, она угрожала? — Каллум удивленно вскинул брови. — А она-то как с этим связана?
— Карен меня прикрыла. Подтвердила то, что я сказала. В смысле, где той ночью был Майк.
В те часы, в которые он отсутствовал и о которых я соврала полиции, он находился рядом с ней. «Не все время», — сказала она вчера. И что же это значило?
Каллум пытался вынуть кусочек маслины, застрявший у него в зубах.
— Да что можно помнить через столько лет?! — воскликнул он. — Просто Майки оказался не в том месте и не в то время. Ты ему помогла, вот и все. Господи, это ж было двадцать два года назад!
— Могу поспорить, родители Марты смотрят на дело иначе, — вставила Джоди, собирая тарелки. — Ведь того, кто это сотворил, так и не нашли.
— Нет, — кивнула я.
Однако моей вины здесь не было. Я всего лишь выручила Майка, у которого не имелось алиби, а его видели с Мартой последним. Но на самом деле я ведь прикрывала его измену!
— Мне кажется, Карен слегка не в себе, — сказала Джоди. — Случившееся пробудило у нее воспоминания о той ночи. Ты же помнишь?
Я помнила. И не хотела снова увидеть перед глазами ту белую руку и то шелковое платье, измазанное грязью. Вместо этого я перешла к другой своей проблеме:
— Каллум, Майк когда-нибудь обсуждал с тобой денежные вопросы?
Они ведь оставались дружны после университета и как минимум раз в месяц обедали вместе. Я обижалась, когда Майк встречался с Каллумом, чувствовала себя отрезанной от мира в своем загородном раю, будто настоящая жизнь была далеко от меня.
Каллум оторвал большой кусок от питы, которую подала Джоди, красиво разложив пармскую ветчину, оливки, сыр и соус. Как здорово у нее все получается! Я вспомнила свою несчастную вечеринку, бокалы, наполненные дождевой водой…
— Не припоминаю, — отозвался он. — А что?
Я рассказала о деньгах, исчезнувших со счета, заметив, что супруги тревожно переглянулись. Сердце упало. Возможно, я еще не в курсе, как плохи мои дела на самом деле.
— И ты даже не предполагаешь, куда он их перевел? — спросила Джоди, глядя в кастрюлю.
— Нет. Счета за школу не оплачены. Я просто не знаю, что делать.
И снова молчание, наполненное их беззвучным диалогом. Майк и я тоже умели так общаться — это своего рода телепатия пар. Хотя теперь эта способность, должно быть, будет утрачена навсегда: я не смогу быть уверена ни в одном слове, ни в одной мысли мужа.
— А его родители? — Каллум куском питы подхватил хумус, заляпав при этом стол, а Джоди, поцокав языком, тут же взяла тряпку и вытерла за ним.
— У них все деньги уходят на содержание дома во Франции.
Свекор и свекровь несколько раз погорели на вложениях в финансовые пирамиды. А о моей матери и упоминать было излишне: денег у нее не водилось. Я знала, что рано или поздно мне придется позвонить и рассказать ей обо всем, но оттягивала этот момент, каждый раз говоря себе: «Не сегодня».