— Да так, смотрю старые фото, — ответила я.
— Зачем? — В ее голосе зазвенело отчаяние. — Зависать над ними нет смысла. Я знаю, что ты думаешь о том чудесном времени в Оксфорде. Еще бы — супершоу из жизни богачей! Но могу поспорить, что не так уж там все было прекрасно. Люди меняются, понимаешь? И воспоминания искажаются.
Что за странная уверенность? Ведь Кэсси нет и шестнадцати…
— Конечно. Я просто…
…пытаюсь убедиться, что твой отец не связан с убийством.
— Мне грустно от всего случившегося. Вот и все.
— А Карен еще грустнее, — холодно констатировала она.
Как быстро наша дочь возненавидела отца, с которым всегда была так близка.
— Все гораздо сложнее, Кэсси.
— Как это? Отец годами нам врал. Она сказала, что он сделал с ней это. Почему ты веришь ему, а не ей?
— Ты что-то хотела? — осведомилась я тем тоном, который прорывался, когда Кэсси выводила меня из терпения. Моя мать тоже часто говорила со мной так.
Дочь скрестила руки на груди. Я уже давно утратила способность прочесть что-то по ее лицу.
— Нет. Когда ужин?
— Не знаю. Билл что-то готовит, — ответила и тут же устыдилась. Я охотно отдала ему бразды правления в доме, и он удивительно хорошо справлялся.
— А я и не хочу есть.
Слишком худая — это тревожно.
— Кэсс, надо питаться. И как-то жить дальше. Завтра тебе следует пойти в школу. Хорошо? Рано или поздно придется столкнуться с реальностью.
— Зачем? Чтобы делать вид, будто у нас все нормально? Мам, я узнала, что мой лучший друг — мой брат, папа трахал Карен много лет, а если он очухается, его посадят. Ничего нормального у нас не осталось.
Конечно же, дочь права.
Когда она ушла, мои руки, державшие фотографии, задрожали, и на снимки упали слезы, размыв наши глянцевые улыбки.
Я взглянула на фото, на котором мы обнимались с Биллом, крепко-крепко, и он прижимал мою голову к своей груди. А подняв глаза, я увидела его перед собой наяву.
— С Кэсси все нормально? — спросил он.
— Не уверена. Наверное, в школе уже обо всем знают…
Нетрудно было представить, что мать Аарона, эта снобка Магда, говорила теперь о нас. Она и так осуждала Кэсси за то, что та не собиралась поступать в Оксфорд или Кембридж.
— Тебе удалось хоть что-нибудь узнать о том банковском счете? — Если бы я поняла, куда ушли наши деньги, то, может, сумела бы их вернуть.
— Нет. Странно, код не совпадает ни с одним банком, по крайней мере в Великобритании. Но я продолжаю поиск.
— Спасибо.
Черт, во что же ввязался Майк?!
Вместе с Биллом в гостиную вплыли запахи колбасок чоризо и мыла.
— Ты зачем это достала? — спросил он, кивнув на фотографии.
— Из-за Марты.
Он нахмурился:
— То есть?
— Карен кое-что сказала. Что она выручила его тогда.
Билл молча смотрел на меня, а я почувствовала укол совести и захотела попросить прощения. Но что же я могла поделать, ведь Майк был моим парнем… И сейчас его снова нужно выручать.
— Пожалуйста, помоги мне вспомнить ту ночь. Надо разложить все по полочкам, — пробормотала я.
Глава двадцать первая
— Ты никак не могла его найти, — сказал Билл, стоя у плиты и перемешивая соус для пасты. — С начала бала прошло два часа, и ты искала его. Я помню тебя расстроенной.
— И очень пьяной.
На балу я прекрасно себя чувствовала, гуляя, болтая о том о сем с разными людьми и выпивая, до того момента, как поняла, что ни Карен, ни Майка нигде нет. Раньше я подмечала, что Карен пьет гораздо больше меня — она опрокинула несколько стопок с игроками команды по регби, — и блеск ее глаз тревожил. Было около трех часов ночи, и вдруг безудержное искреннее веселье померкло. Я вдруг увидела лужицы разлитого пива на полу, грязные отпечатки подошв, пятна от кетчупа и вина на рубашках и бальных платьях, уставшие, сонные глаза выпускников.
— Не знаю, куда ушел тогда Майк. Может, как раз уединился с Карен, — предположила я.
— Нет, я видел Карен, возразил Билл. — Она была очень грустная и плакала.
По его тону я поняла, что он что-то скрывает. Значит, она не врала. Майк провел с ней не всю ночь.
— А Марту ты видел?
— Конечно. Помнишь, какая она была красивая?
Да, я помнила. Юная девушка в белом шелковом платье с блестящими длинными волосами. Мы уже знали, что она рассталась с парнем, но тем не менее она сияла ярче, чем когда-либо, и не выглядела подавленной. Это заметили абсолютно все наши мальчики.