— Обещал. — Никанор был, явно, разочарован ходом следствия. — И накормлю от пуза, раз обещал.
Он стал выкладывать на стол всевозможные деликатесы, чтобы у старлея не создавалось впечатления, что над ним пошутили. Телевизор и ноутбук пришлось переставить на пол, чтобы освободить место. Все смотрели на раздраженного домового, который заполнял провизией всю площадь стола. Ни пива, ни водки, в этот раз из кармана вынуто не было.
— Мы что, в сухомятку есть будем? — Не выдержал Брыня. — Ты столько выставил, что без смазки, мы обожремся.
— Раз больше ничего не умеем, — огрызнулся Никанор, — так хоть нажремся до отвала.
— Ты про что? — Поинтересовался Диоген.
— А ты жри, да помалкивай. — Рявкнул домовой на гнома. — Перед камерой вон как скакал, а на печь нормально запрыгнуть не можешь.
— Что с тобой, Никанор? — Спросил Иван.
— Ничего! — Домовой высматривал свободное место на столе, держа в руках четыре пареных репы. — Только жрем да пьем, пьем да жрем. Скоро в дверь боком вползать будем. — Он сел на кровать и откусил от репы большой кусок.
Друзья переглянулись. Старший лейтенант встал из-за стола, подошел к кровати, на которой сидел Никанор и присел рядом с ним. Тот жевал репу и смотрел в потолок.
— Это ты на меня разозлился, что я попросил покушать, а дело отложил, да?
— Мне жалко, что ли? — Пожал плечами Никанор. — Хочешь есть, так ешь.
— Понимаешь, Никанор. Есть у меня несколько зацепочек, но их надо сформулировать. За едой, оно как-то лучше получится.
— Так ты что-то придумал? — Никанор перестал жевать. — А чего?
— Давай поедим, а потом я с вами поделюсь своими соображениями.
— Так бы сразу и сказал. — Домовой повеселел. — По такому случаю и выпить можно.
— Чуть-чуть не помешает. — Согласился опер.
— А что же сидишь? Пошли за стол.
— Так, тебя же ждем. — Старший лейтенант встал и помог подняться Никанору.
Друзья потеснились, освобождая место домовому. Тот достал из кармана две бутылки водки, разлил их по стаканам и поднял свой, окидывая всех взглядом.
— Давайте, други, за то, чтобы дети от взрослых игр не страдали. — Он немного подумал и добавил. — Неправильно это. Нехорошо.
Все молча выпили и накинулись на еду.
— Хороший ты парень, Никанор. — Нарушил молчание старлей. — Только дети, во все времена страдали от взрослых игр.
— Знаю. — Ответил домовой. — Поэтому и хочу, чтобы этого не было.
— Утопия. — Пробормотал опер.
— Чего? — Не понял Никанор.
— Да это я так, о наболевшем. Давайте лучше поговорим о нашем деле. — Старлей говорил, не переставая уплетать за обе щеки то, что находилось перед ним. — Сначала подытожим то, что нам известно.
— А нам, разве, что-то известно? — Спросил Диоген, но на него сразу зашикали, и он замолчал.
— Ну, не так уж и мало, чтобы отвергать это. — Сказал старлей, потянувшись за шпротами. — Мы знаем, что о нас знают.
— Ну, ты прямо доктор Ватсон! — Хохотнул Сидор. — Еще мы знаем, что водителя убили перед нашим приходом.
— Правильно. — Опер ткнул в Сидора пальцем. — Значит, что? — Он осмотрел недоумевающие лица и ответил на свой вопрос сам. — Значит, за нами следят. Кто следит, это будем выяснять позже. Что еще известно?
— За нами птичка следила. — Открыл рот Брыня. — От самой долины. Я ее сбил.
— Нехорошая птичка. — Подтвердил Иван. — Долина ее не пустила.
— Наверное, электронная птичка. — Решил старлей. — Это уже хорошо. Вряд ли у них есть вторая. Значит, сейчас за вами следит человек.
— Когда нас остановили, то подсунули наркотики. — Вспомнил Никанор.
— А, кстати, почему подкинули, но не нашли?
— А инспектор в топку подкинул, лопух. — Засмеялся домовой. — А у нас печь, что к ней в топку попало, все сжигает. Один пепел оставляет.
— Да, ребята. — Старлей почесал голову. — Такое впечатление, что я в сказке. Единственная реальность, так это похищение. То, у вас, долина не всех пускает, то печь думать умеет, то сквозь стены проходите.
— Это мелочи, командир. — Похвастал Никанор. — У нас каждый что-то умеет. Ты не отвлекайся. Давай расследуй.
— Да. — Согласился опер. — Продолжаем. Завтра, а может быть сегодня ночью, за вами придут. Позже решим, убегать вам или ждать гостей. Это отделение, где мы сейчас, пользуется дурной славой, но его покрывают мохнатые лапы. Только вряд ли полкан в курсе дела. Ему сказали, он вас приютил. Большее ему знать не положено. И что у нас получается? Известного мало. Что можем предположить?
— Врываемся в Думу, и всем по ушам. — Предложил Брыня.
— Скандал будет выше крыши.
— А если их всех усыпить? — Подал голос Боян.
— Газом, что ли? — Спросил опер.
— Зачем газом? Я им колыбельную на дудочке сыграю, и они как богатыри заснут, мертвым сном.
— Умрут, что ли?
— Да нет. Это я для красного словца сказал. Просто заснут крепким сном. Их даже побить можно. Гарантия, что три дня не проснутся.
— Ну да?
— Проверенно.
— А я могу спящего допросить. — Встрял Сидор.
— Как допросить? — Удивился старлей.
— Как под гипнозом. — Объяснил Сидор. — Что знают, все расскажут.
— Ни фига себе! — Изумился опер. — Так. Никанор. Расскажи мне, кто из вас что может.
— Хм! — Никанор встал. — Ваню никто не может тронуть, но и он никому не может принести ущерба. Брыня не боится пуль и побьет любого. Я могу накормить всю нашу компанию, могу проходить сквозь стены, не боюсь пуль. Диоген уязвимый, но может открыть любой замок. Сидор и Семен могут проходить сквозь стены, не боятся пуль. Сидор может любого допросить, а Семен может сломать что угодно. Боян гениально играет на дудочке и гуслях, а так же может усыпить кого угодно.
— Классная у вас компания, ребята! — Восхитился старлей. — Если вам дать полномочия, то вы горы можете свернуть.
— А где дают полномочия? — Спросил Диоген.
— Где их дают, туда вам путь заказан. — Усмехнулся опер. — И вообще, государство не любит простых людей с особыми способностями. Таких людей, они стараются использовать в своих интересах, которые называются государственными, а потом уничтожают, как опасных свидетелей или преступников — все зависит от задания, на которое их послало государство.
— Это же нечестно. — Возмутился гном. — Так же нельзя.
— О-о-о. — Старлей покачал головой. — Вы как дети, ребята. Понятия чести, у чиновников, нет. Если они делают какую-нибудь подлость, а им давят на совесть, то они отвечают, что этого требовали интересы государства. — Он снова покачал головой. — Это же надо додуматься до такого оправдания. Скажи я такое, и меня сразу в психушку засунут, а им хлопают. Тьфу! — Он в сердцах плюнул.
— Не переживай, служивый. — Брыня положил ему руку на плечо. — Хрен с ними, с чиновниками. Им тоже нелегко. Ночами не спят, любого шороха боятся. Друг за другом охотятся. Иногда, их, даже жалко. Давай, лучше о нашем деле поговорим.
— Действительно. — Никанор облизал свою ложку. — Что они нам, эти чиновники, родные что ли? Они себе хуже делают, а не народу. Это их дети в гламур играют, а народ только закаленнее да смекалистее становится. — Он засунул ложку за пояс. — На чем мы остановились?
— Мы остановились на том, что за нами ночью придут и меня убьют. — Бодро выпалил Диоген.
Никанор подошел к гному и приложил свою ладонь тому на лоб. Диоген застыл и не шевелился, пока домовой не убрал ладонь.
— Температура? — Спросил гном.
— Хуже. — Выдохнул Никанор. — Нужна замена. Решайте, братишки, кто из вас поменяет себя на Диогена?
— Ну, я могу. — Предложил Семен, сочувственно посмотрев на испуганного гнома.
— Годится. — Согласился домовой. — Диоген. Тебе придется посидеть на скамье запасных.
— А что со мной, Никанорушка? — Чуть дыша, спросил гном.
— Паранойя. — Констатировал домовой. — Допрыгался, кузнечик!
Диоген понурил голову и отошел к Семену.
— Слушай, Семен…
— Ой, Диоген, ты на меня не дыши, а то бацилла залетит. — Гаражный отодвинулся от гнома.