Шкаф запрокинул голову и завыл, сдувая с верхней губы слезы с соплями.
— Ну-ну! — Никанор, выпрямляясь, похлопал Шкафа по плечу. — Не расстраивайся так. Придут твои друзья с бензопилой и освободят. Между прочим, пенсию инвалидам, еще не отменяли.
Шкаф опустился на колени и стал биться головой о стенку. Никанор, потеряв надежду успокоить его, махнул рукой и направился к Экономисту. Тот сидел в кресле в жалкой позе, тараща глаза на Шкафа и слегка попахивая. Домовой обошел кресло кругом, о чем-то глубоко задумавшись, а потом обратился к своим, освободившимся от наручников, друзьям:
— А может, этого в пол засунем?
— Я… я… я… — Экономиста заклинило. — Я лицо неприкосновенное! — Взвизгнул, наконец, депутат.
Никанор внимательно оглядел его с ног до головы, поскреб подбородок и, что-то надумав, улыбнулся.
— Тогда, чтобы сохранить неприкосновенность лица, засунем тебя в пол по грудь. — Обрадовался он и повернулся к друзьям. — Думаю, что так, мы соблюдем все формальности.
Друзья закивали головами.
— Вот вы где! — Раздался голос Сидора, а вслед за голосом показался он сам, из стенки, об которую бился Шкаф.
Увидев громилу, засунувшего руки в стенку, он подошел к нему.
— Зря ты там шаришь, парень. — Сидор счел своим долгом предупредить. — Там ничего нет.
Шкаф почувствовал, что теряет сознание, и блаженно улыбнулся.
— Ну, что тут, у вас? — Спросил тюремный, подходя к Никанору, стоящему у кресла. — О! А у вас тут, чем-то пахнет!
— Экономистом. — Подсказал домовой.
— Понятно. — Сидор посмотрел на Экономиста. — Экзотический дезодорант. Никогда не понимал причуд богатых.
К ним подошли остальные. Пятерка друзей окружила кресло и давила взглядами на психику Экономиста. Молчание нарушил Никанор.
— Ну что, дерьмо от желтой курицы? — Грозно произнес он. — Опростал кишечник перед вскрытием?
— П-по-почему в-вскрытие? — Экономист побледнел.
— Должны же мы знать причину твоей смерти? — Пояснил Сидор.
— Но я же… — Прошептал Экономист и вжался в кресло. — …не умер.
— Это не проблема. — Обнадежил его Никанор. — При вскрытие и помрешь.
— Но я не хочу ум-мирать. — Экономист раскис полностью.
— Ну, это понятно. — Хмыкнул домовой. — Человек предполагает, а сам знаешь. Читал Булгакова? Аннушка масло разлила.
— Да! — Поддержал брата Семен. — Она что, зря корячилась? Хватит болтать! Брыня! Доставай свой скальпель.
Брыня вытянул из-за голенища засапожник. При виде ужасного ножа, Экономист стал зеленым. Он начал растекаться по креслу, а его зрачки попросили политического убежища у век.
— Куда? — Рявкнул Никанор. — А ну, назад!
Усилием воли домового, депутат вынырнул из забытья, и даже кое-что вспомнил.
— В-вы хотели задать мне вопросы. — Сказал он с надеждой. — Я вам все расскажу.
— Где внук Журиновского? — Рубанул с ходу Никанор.
— Я н-не знаю.
Домовой взглянул на Сидора. Тот, разочаровано, кивнул головой, мол, клиент говорит правду.
— Тогда вопросов больше нет. — Никанор развел руками. — Вскрывайте его ребята.
— Нет!!! — Взвизгнул Экономист, закрывая живот руками. — Не надо! Я знаю, кто знает! Я вам все расскажу!
Он перешел на зловещий шепот и стал хватать, всех, дрожащими руками. Брыня, от греха подальше, убрал нож за голенище сапога. Вот так вот, схватит нечаянно за лезвие, и концерт окончен, благодарим за внимание. А им еще искать тех, кто знает, где находится внук Вольфовича.
— Это все шеф. — Свистел, между тем, Экономист. — Я не хотел! Честное слово. Я его предупреждал. Он же никого не хочет слушать. Он жестокий человек! Найдете его, сразу убивайте!!! Он в Швейцарии, козел! Но я не знаю, где внук Журиновского. Шеф знает. Вспомнил!!! — Он задохнулся от радости. — Барсов знает! Оператор. Он на камеру снимал, этого… Ну, этого, внука. Он туда летал. Он знает. Я только диск подкинул в Думе.
— А где можно найти этого Барсова? — Спросил Иван.
— А-а-а… — Экономист вытаращил глаза, вспоминая. — В этом… В Останкино, на телецентре. Только канал не знаю. И где живет, я тоже не знаю. — После последней фразы, он неожиданно, для себя, приуныл.
— А его самого, ты знаешь?
— Да! — Яростный кивок головы и клацанье зубов, показали готовность Экономиста, покончить с преступностью, раз и навсегда. — Мы с ним выпивали несколько раз. И диск, он мне сам приносил.
— Сидор! — Иван показал тюремному на Экономиста. — Сосканируй.
— Уже сделано. — Улыбнулся Сидор.
— Водителя, почему убили? — Иван снова обратился к Экономисту.
— Так он же главный свидетель. — Депутат хмыкнул, удивляясь непониманию друзей. — Он лично доставил внука Журика шефу, а тот увез его в какой-то секретный лагерь. Водитель, всего лишь пешка, а пешки рождаются для того, чтобы отдать жизнь за королевские капризы.
— Так вы считаете себя королями? — Никанор удивленно смотрел на Экономиста.
— Мы же на самом верху иерархии. — Пожал тот плечами. — Все остальные являются пешками.
— А вам, там, наверху, — домовой показал пальцем на кресло, — не говорили, что королями не становятся, а рождаются? А вас не смущает то, что терминология взята из монархии, а не из демократии? Вы не перепутали шахматы с шашками?
— А какая разница? — Экономист снова пожал плечами.
— Разница в правилах или законах, если вам так больше нравится. Монархия, шахматы, фигуры — все это предполагает наличие благородства. Даже терминология военная, потому что армия (имеется ввиду монархия) синоним чести. Если пешкой жертвуют, то стараются не продешевить, или делают это в критической ситуации. Ходить можно во всех направлениях. А демократия — это шашки. Все лезут напролом. Назад, то есть исправит ошибку, не имеешь права. Все равны, и каждый может пролезть в дамки. А в дамки можно пролезть, только за чей-то счет. Тихой сапой пробираешься в уголок, подставляешь под удар своего ближнего и, хоп! Ты дамка. И правила демократические. Если есть возможность, то должен жрать, жрать, жрать! Не важно, что потом лопнешь или пронесет. Не будешь жрать, значит, ты против демократии. А если против демократии, то не допускаешься до игры. А хочешь вступить в ВТО или ЕЭС, то для тебя игра в поддавки придумана. Угробишь свой народ, и ты победитель. — Никанор на мгновение замолчал, глядя на депутата. — Так что, не очень-то задирайся. Вы не короли и даже не дамки. Вы члены! Члены думы, члены правительства, члены всевозможных комитетов и правлений. — Домовой плюнул на пол. — Еще что можешь сказать?
— Я больше ничего не знаю. — Экономист затаил дыхание. — Вы меня не убьете?
Ему никто не ответил. Все отошли в сторонку, оставив Экономиста в одиночестве, чтобы ничто ему не мешало погадать на свою дальнейшую судьбу.
Сами друзья, сгрудились вокруг Ивана и решали загадку под названием: "достаточно ли данных, чтобы найти оператора Барсова". Данных, конечно, было маловато. Ну, на самом деле, телецентр это не двухкомнатная квартира, а целый маленький городок на фундаменте. А с другой стороны, как сказал Брыня, можно пошуршить и в отделе кадров, а это уже и телефон, и домашний адрес.
Никанор предложил свою версию поиска. Он с братьями врывается в телецентр и прочесывает его насквозь. Остальные же в это время, блокируют все ходы и выходы, и всех впускают, но никого не выпускают.
Семен согласился со своим братом, но с маленькой оговоркой. Он предложил сломать все ходы и выходы, кроме центрального. Его поддержали, потому что охранять одну дверь, всегда легче.
— Так даже в метро делают. — Весомо аргументировал свою идею Семен. — Я сам видел.
Возразить было трудно, потому что раз уж так делают в метро, то на телецентре сам Бог велел.
Так и порешили. Семен ломает, потом в составе своих братьев прочесывает телецентр. Брыня охраняет единственный вход-выход, и никого не выпускает. Если ситуация выйдет из-под контроля, то Боян усыпит всех.
Осталось решить один вопрос.
— Что будем делать с обитателями этого дома? — Озвучил его Иван.