Все уставились на Экономиста. Тот заподозрил неладное и затаил дыхание.
— Усыпить их надо. — Предложил Сидор. — Боян сказал, что гарантирует три дня мертвого сна.
— А мне, вот, одна вещь покоя не дает. — Задумчиво произнес Брыня.
— Ты ее почеши или забинтуй. — Подсказал Никанор. — Можешь выбросить, если вещь ненужная.
— Да я не о том. — Отмахнулся витязь. — Я, вот думаю, что если нас хотели допросить, значит, так велел шеф. Значит, ему должны доложить о результатах допроса?
— Да-а-а. — Переваривая услышанное, протянул Иван. — Ну, и?
— Ну, и, если Экономист уснет, то шеф не получит доклада. — Подсказал Сидор.
— Будет звонить сам и не дозвонится. — Продолжил Семен.
— Поймет, что мы владеем ситуацией. — Догадался Никанор.
— И может дать приказ убить заложника. — Закончил Брыня.
В комнате воцарилась тишина. Такой расклад был нежелателен.
— Вот если бы Боян смог усыпить шефа по телефону? — Подумав, произнес Иван, и снова погрузился в раздумье.
— Так, я могу сбегать и узнать. — Предложил свои услуги Сидор.
— Давай, братишка, сбегай. — Попросил Никанор.
Сидор сорвался с места и исчез в стене. Друзья развернулись к Экономисту. Их лица не предвещали ничего хорошего. Депутат начал, вопреки своему желанию, потеть. Он пытался угадать, что задумали его бывшие пленники, но все его рассуждения, сводились к тому, что вскрытие все же состоится. Он даже попытался представить себе, как это будет происходить. Его воображение нарисовало такую картину, что лучше бы он был среди жителей гибнущей Помпеи.
Молчание затягивалось. Экономист, без устали работая над великим творением "Гибель депутата", подошел к черте обширного инфаркта. Положение спас, а точнее, выбил его из колеи, Сидор, ворвавшийся в пыточную. Он был очень радостный и возбужденный. Друзья развернулись к нему, оставив Экономиста в относительном покое.
— Боян сказал, что усыпит! — Прокричал Сидор на ходу. — Только телефон нужен и номер шефа. Твердолобый с нами не приехал. У него наш хвост поет, как глухарь на токовище. Он решил ковать железо, не отходя от покореженной машины. Так что, вся надежда на Экономиста.
Иван показал головой на безвольного депутата. Сидор направился к креслу.
— Ну, что? — Спросил он, подходя к креслу. — Все токсины из себя выдавливаешь? Деньги на мобильном не закончились?
— А… э-э-э… не-е-е…
Сидор повернулся к своим друзьям.
— Вы что с ним сделали?
— Да, он придуривается. — Ответил Никанор и подошел к Экономисту. — Слышь, ты, осетр с запашком. Гони мобилу!
Депутат закивал головой, давая понять, что он все понял и сделает в лучшем виде, зашарил у себя на поясе и, через некоторое мгновение, протянул Никанору свой мобильный.
— Номер шефа! — Рявкнул домовой.
— Там… — Экономист показал пальцем. — В контактах, литера «А».
Никанор пробежался пальцем по кнопкам, посмотрел на высветившийся номер и протянул мобильник брату.
— Беги к Бояну, нажмешь на эту кнопку, дождешься, когда шеф подключится, и дудите колыбельную.
Сидор, слушавший объяснения брата с серьезным лицом, широко улыбнулся, схватил мобильник и исчез. Экономист, видя, что его мобильнику приделали ноги, улыбнулся Никанору и сказал:
— Можете оставить его себе. — Потом тяжело вздохнул, словно у него отобрали депутатский мандат, и добавил. — Я себе еще…
Домовой не стал слушать, он подошел к друзьям.
— Ну, как он там? — Спросил Брыня.
— А! — Никанор махнул рукой. — Совсем плохой. Никакого энтузиазма.
— Энтузиазм, обратно пропорционален карьерному росту. — Неожиданно для себя выдал Семен.
Все уставились на гаражного. Сидор, даже дернулся, чтобы погладить его по голове. И в этот миг зазвучала музыка.
С первых аккордов музыка заставила забыть все, что перед этим, занимало умы слушателей. Она обратила на себя внимание, но на этом не остановилась. Она вероломно захватила и заполнила все, куда смогла проникнуть. Слушатели, зачарованные мелодией, забыли о своих проблемах и погрузились в полное умиротворение. Веки стали наливаться свинцом и закрывать затуманенный взор. Наступившая темнота поплыла, превращаясь в спираль, удалявшуюся в бесконечность. Спираль стала менять цвет в определенной последовательности, создавая ненавязчивую пульсацию. Мозг перестал контролировать работу мышц. Тело блаженно расслабилось.
Брыня заразительно зевнул, издав протяжный звук и щелкнув зубами. Его примеру последовали остальные, завершая зевок показом кулака витязю. Тот, в свое оправдание, смог только повторить зевок. Друзья, с готовностью, сделали то же самое.
Одному Богу известно, чем бы все это закончилось, если бы мелодия продолжала завораживать. Но, то ли колыбельная была короткая, то ли Боян сам стал засыпать, только дудочка внезапно замолчала. Друзья облегченно вздохнули.
— Я не понял. — Никанор посмотрел на Брыню. — Ты нас дразнил, или зубами хвастал?
Витязь, еще полностью не вписавшийся в реальность, не знал, что ответить на упрек домового. Из затруднительного положения, его спас Сидор, как всегда появившийся внезапно.
— Сработало! — Заорал он прямо от стены. — Вот! Послушайте!
На него зашикали, показывая на кресло, в котором сладко посапывал Экономист, пуская слюну на подбородок.
— Ерунда! — Не снижая громкости, отмахнулся Сидор. — Трое суток, их из лап Морфея, никакой доктор не выдернет. Я, тут, пнул одного по дороге, и ничего. Спит, как сторож на складе стройматериалов.
— А как шеф? — Спросил Иван.
— На, послушай. — Тюремный протянул Ивану мобильник Экономиста.
Иван приставил трубку к уху, прислушался и расплылся в улыбке. Он вытянул руку с телефоном, чтобы друзья убедились, что у них все получилось. Те затихли, вслушиваясь в то, что происходит на другом конце связи. До них доносились звуки мерного посапывания с оттенком властности.
— Вот и чудненько. — Высказался за всех Никанор. — Теперь у нас верных трое суток имеется. А может и больше. Если его найдут, а найти должны, я бы сказал, просто обязаны. Телохранители точно чухнутся. Пока в больнице под капельницей, пока поймет в чем дело, пока сообразит какое число. Короче, пока то да се, глядишь, еще сутки набегут.
— Хорошо бы он в бассейне заснул. — Размечтался Семен.
— Или на горшке. — Подсказал Сидор.
— А что нам дает "на горшке"? — Не понял Никанор.
— Ну, — замялся Сидор, — пока отмоют, может еще сутки пройдут?
Домовой почесал, то ли за ухом, то ли у виска, но ничего не сказал.
— В любом случае, надо постараться успеть за три дня. — Вернул всех на землю Иван. — Главное, что они спят. Нам надо срочно ехать в телецентр и искать этого Барсова.
Он отключил телефон и отдал его Никанору. Затем осмотрел свою команду, которая под взглядом подравнялась и убрала животы, и кивнул головой, предлагая следовать за собой.
По дороге к печи, им попадались, сладко спящие, охранники и бывшие праздношатающиеся, населявшие особняк. Никанор решил проверить и задел одного ногой, тот только шире улыбнулся и что-то пробормотал.
Больше всех, если делать выбор из Бояна, Диогена и печи, возвращению друзей обрадовался Диоген. Он бросился к ним обниматься, словно они вернулись из лагерных застенок. На удивленный взгляд Никанора, Диоген ответил вопросом:
— В вас, там, не сильно стреляли?
— Нас там накормили и напоили. — Ответил Брыня за домового.
Диоген поскучнел и потрогал свой урчащий живот. Домовой сжалился над другом и вынул из правого кармана здоровенный окорок и баранку копченой колбасы.
— На. — Сказал он. — Замори червячка и Бояна.
Диоген расцвел как плетистая роза. Иван захлопал в ладоши, призывая всех не мешкая к посадке на транспорт. Друзья лихо закинули на печь Диогена, не выпускавшего из рук окорок с колбасой, и быстро, но без толчеи, запрыгнули сами.
— В Москву! — Скомандовал Никанор, слегка стукнув по трубе.
Печь, как застоявшийся конь, рванула в точку назначения, оставив на память о себе, спящему району, огромное облако пыли.