Кетоязычные племена в Приангарье и Прибайкалье жили, соседствуя и взаимодействуя с племенами тюрок, бурят и эвенков. Подобное соседство и взаимодействие различных народов обнаружили и зафиксировали в XVII в. русские. Поэтому неудивительно, что в целом ряде кетских географических названий фиксируется не кетская, а иноязычная основа. Так, основа топонимов Яманчет, Еманчеть явно произведена от бурятского яман (еман) — «дикая коза», Модонкуль — от бурятского модон — «дерево, лес», Ангуул — от эвенкийского анга — «пасть (зверя), зверь (на которого охотятся ради мяса)» или бурятского ан (г) — «зверь», Хангарул — от эвенкийского хонгор — «медведь», Дюгдо-гуль — от эвенкийского дукдэ — «ольха», Хайчет — от якутского хая — «скала, береговой обрыв, гора».
Взаимодействие языков предполагало и обратные связи. Так, первично кетские топонимы при заимствовании претерпевали бурятизацию: Барун-Кит-Кит (бурятское баруун — «правый, западный»), Зун-Кит-Кит (бурятское зγγн — «левый, восточный»), Хурай-Кит-Кит (бурятское хуурай — «сухой»). В массе эвенкийских топонимов они подвергались воздействию эвенкийского языка: Улькан, Акули, Гонкули, Акуликан, Дугульдзеры. Возможно, такое же воздействие испытал и топоним Китой, о чем Можно судить по топониму Китай кин.
Есть и примеры более сложных взаимодействий. В верховьях упомянутой реки Модонкуль, на границе СССР и МНР, выделяется гора Модонкуль-Ула высотой 1938 метров. В основе названия горы лежит кетоязычный топоним с бурятской основой, но вновь использованный как бурятское название (бурятское уула — «гора»). Этот пример наглядно показывает, насколько тесными были взаимоотношения бурят и кетов в прошлом.
Таким образом, топонимия края говорит о возможной сопричастности кетоязычных племен и, вероятно, динлинов к происхождению названия Байкал.
Серьезным препятствием в данном варианте выступают два обстоятельства: отсутствие исторических доказательств и слабость языковой основы. И все же вариант имеет перспективу, поскольку кетские языки остаются недостаточно изученными. И если появятся обоснования связи названия Байкал с кетоязычными основами, то это, скорее всего, подведет как бы недостающее звено под рассматриваемый ниже якутский вариант и значительно раздвинет временные границы существования названия Байкал, так как кеты и тем более динлины, несомненно, проживали вокруг Байкала ранее монголов и тюрок. И при этом не исключено, что якутское слово «байагьал» с нарицательным значением окажется заимствованием из древних языков. В связи с этим уместно напомнить предчувствие-раздумье В. Г. Распутина: «Откуда, с какой стороны, от какого народа пришло это название (Байкал. — С. Г.), спорят до сих пор. Похожие звучания, означающие большую, богатую воду, есть в якутском, бурятском языках… Ученые склоняются к якутскому варианту: якуты до исхода на север жили подле Байкала, в их языке и сейчас сохраняется слово «байгьал» — «море». Вероятно, у них и переняли это слово буряты. Но не переняли ли его в свою очередь, древние якуты у кого-то, кто жил до них, у тех же курыкан, у народа тюркского происхождения, оставившего следы своего обитания на Байкале… Или у кого-то еще?».
Тюркские кочевые племена к началу VI в. занимали районы Хангая, Саян, Алтая, а также территории, примыкающие к этим горным системам с севера. Создав государственные объединения — каганаты, во главе которых стояли каганы (вожди, предводители), тюрки сыграли заметную роль в истории народов Центральной Азии в период с VI по VIII в. нашей эры. У древних тюрок было два крупных племенных объединения — теле и тюкю, связанные по происхождению с древнейшими народами региона — хуннами и динлинами.
Некоторые историки считают, что основное ядро древних тюрок обитало в центральных частях современной Монголии, в бассейне Орхона, откуда и название — орхонские тюрки. Здесь якобы была и столица государства, позднее унаследованная монголами, — Каракорум.
Сохранились рунические письмена древних тюрок, из которых наибольшей известностью пользуются орхонские тексты, датируемые VIII в. Эти тексты известны как «тюркское руническое» или «сибирское» письмо. Первые сведения о надписях на камнях стали появляться в начале XVIII в. Камни с письменами находили в различных районах Сибири — на Оби, Енисее, много их найдено в Монголии, преимущественно на Орхоне. Прочесть «сибирское» письмо долгое время не удавалось. Пытались сопоставить его с индийским письмом, с южно-аравийской письменностью и даже с германскими рунами. Но только датский языковед В. Томсен в конце прошлого века провел удачную расшифровку, предположив, что язык «сибирского» письма — тюркский. Используя расшифровку Томсена, полный перевод рунических текстов дал известный русский тюрколог В. В. Радлов.
Тексты орхонских рунических письмен.
Возможность воспроизведения названия Байгал от названия народности байырку (байегу, байирку, баюр-ку), упомянутой в орхонских текстах, отстаивал Хирт{79}. В. В. Бартольд, давая справку о названии Байкал в «Энциклопедию ислама», считал такую возможность более чем сомнительной.
Если обратиться к современным переводам орхонских текстов{80}, то можно обнаружить, что в орхонских рунических письменах упоминается лишь страна Байырку, но отнюдь не народ. Приведем выдержки из этих текстов.
В Малой надписи в честь Кюль-тегина повествуется о военных походах тюрок:
Назад, через реку Йенчу переправясь,
До Железных ворот я прошел с войском.
Налево, до страны Йир-Байырку, я прошел с войском.
До стольких стран я водил войска!
В Большой надписи в честь Кюль-тегина рассказывается о битве с Улуг-иркином, правителем из страны Йир-Байырку:
После этого [страны] Йир-Байырку
Улуг-иркин стал [нам] врагом.
Рассеяв его, мы разбили [его] при озере Тюрги-Яргун.
Улуг-иркин бежал только с немногими мужами (воинами).
Кроме того, в Большой надписи говорится о белом жеребце из Байырку, на котором Кюль-тегин устремляется в битву с врагами:
Кюль-тегин, сев верхом
На белого жеребца из Байырку, бросился в атаку.
Одного мужа (воина) он поразил стрелой,
Двух мужей (воинов) одного за другим он заколол [копьем].
В этой атаке он ударил
Белого жеребца из Байырку, сломав ему бедро.