Надо заметить, что точная периодизация географического названия, особенно принадлежащего к бесписьменным языкам, — дело чрезвычайно сложное. Современное наименование Байкал возникло у русских под влиянием принятого ими бурят-монгольского названия озера — Байгал или Байгаал-далай. Поэтому поиски основного значения слова должны сводиться к выяснению значения и происхождения слова «Байгал».
Известный советский востоковед В. В. Бартольд говорил о том, что поиски полного значения слова не должны основываться только на установлении сходства его с тем или иным словом какого-либо языка, их необходимо подкреплять историческими свидетельствами. Сейчас это положение является общепринятым. Однако многие трактовки происхождения слова «Байгал» совершенно не учитывали исторических документов и базировались лишь на аналогиях и соответствиях его тому или иному языку. Поэтому они не столько прояснили, сколько запутали вопрос. Существует несколько гипотез относительно того, какому же народу (языку) первоначально принадлежало это слово. Мы рассмотрим различные варианты — древнекитайский, динлино-кетский, древнетюркский, бурятский, якутский, арабский, тибетский. Для сравнения необходимо было привлечь довольно разнообразный и различный по значимости материал — исторический, лингвистический, фольклорный, антропологический…
Нельзя не сказать о том, что рассмотрение смысловых значений слова «Байкал» только на основе языковых аналогий является недостаточным и приводит к необходимости освещения истории народов и племен, некогда населявших Прибайкалье. Это неизбежно, ибо истоки любого слова связаны с историческими судьбами народов и племен. За словом, его смысловым значением проступает «второй слой красок», более глубинный и еще более загадочный, — этногенез народов и племен Сибири. Такой поворот темы, может быть, разочарует иного читателя, ожидающего полного и абсолютно достоверного объяснения значения и происхождения названия Байкал, но надеемся, что компенсацией ему будет знакомство с некоторыми историческими событиями и фактами, имеющими прямое отношение к тому вопросу, обсуждение которого составляет содержание данной книги.
В работе автор опирался на советы и пожелания ученых — Ц. Б. Цыдендамбаева, П. П. Барашкова, И. Д. Бураева, С. Б. Будаева, Г. Э. Базаровой, Е. М. Залкинда, А. И. Уланова, Л. Д. Шагдарова, В. И. Рассадина, Р. Е. Пубаева, Е. А. Хамзиной, Л. Г. Ивашиной, П. Б. Коновалова, В. Э. Назарова-Рыгдылона, Ш. Б. Чимитдоржиева, Б.-Д. Б. Бадараева, М. П. Хомонова. Всем им автор выражает искреннюю благодарность. Особо благодарен автор К. А. Железнякову за консультации по китайскому языку.
Череда имен
Название Ламу принадлежит одному из древних народов Сибири — эвенкам. В эвенкийском языке с глубокой древности существует слово «ламу» — «море». Этим словом они называли и Байкал{6}. Эвенки, первоначально ведшие образ жизни пеших охотников (пешие, или сидячие, эвенки вплоть до начала XX в. населяли восточные берега Северного Байкала) и освоившие оленеводство в позднее время, из районов Прибайкалья, своей прародины, расселились на восток, до побережья Охотского моря, и на север, до Северного Ледовитого океана. Они перенесли название Ламу и на эти природные объекты, несмотря на заметные различия в размерах между Байкалом, Охотским морем и Северным Ледовитым океаном. Это вполне объяснимо, поскольку первоначально слово «ламу» было нарицательным и обозначало море вообще и только позднее оно стало употребляться как имя собственное.
Слово «ламу» у эвенков входит не только в название Байкала, но и в другие топонимы. Так, реку Кичеру в ее нижнем течении, когда она выходит на равнинные пространства общей дельты с Верхней Ангарой и, сливаясь с ее протокой — Ангараканом, через озера течет в Байкал, эвенки называют Ламутканом, т. е. Морской речкой, впадающей в море Ламу. Горный хребет между Северным Байкалом и Киренгой эвенки называли Ламским. По крайней мере, именно под таким названием он упоминается в русских документах XVII в.; ясачные акты, например, говорят о толмаче Кондратии Мясине, который принес с верховьев Киренги 54 соболя и рассказывал, что он ходил «из ясачного зимовья вверх Лены меж Ламы и Киренги на Ламский хребет к тунгусским людям…». Территории, прилегающие к Верхоленскому острогу, в русских документах описываются так: «Верхо-ленского братского острожку вверх реки Лены и Куленги и Киренги, и Ханды и Ламского хребта, и озера Очеуля…», а тунгусы, населявшие эти территории, называются «тунгусами озера Очеуля и Ламского хребта»{7} или просто «ламскими».
Слово «ламу» у эвенков, возможно, входило и в самоназвания их родовых группировок. Такую возможность отметил А. С. Шубин, полагающий, что эвенкийский род намясинцев (намегиров), до прихода русских населявший устье Баргузина и восточное побережье Северного Байкала, получил свое название по месту обитания — побережью Байкала — от слова «ламу», которое изменялось по такой схеме: наму — ламу — ламугил (р) — намугир — намэгир. Возникавшие родовые самоназвания имели только одно значение — «приморские»{8}.
Следует иметь в виду, что слово «ламу» в эвенкийском языке имеет близкородственные синонимы: лам — в диалектах учурско-зейском, чумиканском, аянском, сахалинском; ламэ — в диалектах подкаменно-тунгусском, северобайкальском, учурском; нам — в аянском диалекте, и всюду только с одним значением — «море». Соответствия ему находятся в родственных языках: эвенском (нам), негидальском (лам), орочском (наму), удэгейском (наму), ульчском и орокском (наму), нанайском (намо, наму), маньчжурском (наму), и везде со значением «море», а во многих из этих языков, кроме эвенкийского, также со значением «океан» или даже «озеро Байкал». Соответствия слову есть, кроме того, в корейском языке: lam — голубой, синий, в монгольских языках: старописьменно-монгольское namag, монгольское и бурятское намаг, калмыцкое намг (устаревшее слово) — со значением «болото, топь, трясина». В. М. Иллич-Свитыч полагает, что в алтайских языках исходной была утраченная форма lāmu со значением «болото». Он, кроме того, отмечает соответствия в картвельских языках (lam — ил, сырость), индоевропейских (lehm — болото, лужа), уральских (Lampe — болото, озерцо) и выделяет праформу LaHm (и) — болото{9}.
Под названием Ламу озеро часто упоминается в эвенкийских преданиях. Послушаем одно из них в переводе М. Г. Воскобойникова (Эвенкийский фольклор. Л., 1960):
Давным-давно род киндыгир жил где-то там, не зная Байкала. Однажды их шаман увидел Байкал и сказал:
— Я хорошее место вижу. Но народу там, словно леса много.
Трижды шаман зажигал лес, чтобы проложить дорогу к Байкалу.
По этой дороге народ пришел на Байкал.
В то время здесь жили племена монголов. Завидев киндыгиров, эти племена пустились в бегство и спрятались в скалы.
У монголов была девушка, сильная была. Эта их девица прорубила скалу, образовала дорогу. По этой дороге монголы убежали от киндыгиров. Киндыгиры же с тех пор остались на этих землях, на Байкале.
Предводитель киндыгиров сказал своему племени:
— Ну, теперь здесь оставайтесь! Здесь много зверя и рыбы. Жить можно хорошо. Скоро я умру, и вы схороните меня на острове, около речки Душкачанки.
Умер вождь киндыгиров. Схоронили его сородичи и отправились кочевать далеко в горы, от Байкала до реки Мамы.