2. Чингисхан был сам знаком с бассейном Селенги, непосредственным преддверием Баргучжин-Токума. Когда меркиты похитили его жену Борте, а он спасался на Бурхан-Халдуне, то вскоре с Ван-ханом и Джамухой он организовал преследование меркитов. Переправив войско на плотах через Килхо (Хилок), Чингисхан ударил по меркитскому улусу и отбил свою жену. Вождь меркитов Тохтоа, заранее предупрежденный, «поспешно бежал вниз по реке Селенге в страну Баргучжинскую»{39}. Чингисхан, посоветовавшись с союзниками, не преследовал меркитов.
3. Позднее, после провозглашения Чингисхана великим ханом, с меркитами воевал его союзник Ван-хан, в то время как сам Чингисхан возглавлял поход против татар. Ван-хан прогнал меркитов «в сторону Баргучжин-Токума», полонил жен, дочерей и сыновей Тохтоа-беки{40}. Он был знаком с Баргучжин-Токумом не только по этому походу: еще младенцем он был захвачен меркитами и в «Селенгинской пустыне Буури-кээре толок ведь просо в Меркитских ступах»{41}.
Все эти примеры свидетельствуют о том, что монголы издревле знали Селенгинскую землю, Бургучжин-Токум и, несомненно, Байкал. То, что он не фигурирует при описании тех или иных событий, объясняется тем, что эти события, хотя и происходят вблизи него, но все-таки не на его берегах. Кроме того, монголов интересовали не лесные края, а Великая песчаная степь, дававшая соки для их национального возрождения и создания громадной империи. Этим можно объяснить «выпадение» Байкала из богатой топонимики «Сокровенного сказания».
Важно отметить, что в «Сокровенном сказании», когда речь идет о море в прямом или даже иносказательном смысле, везде, за исключением § 1 и § 199, применяется только слово «далай», по всей видимости, исключительно в нарицательном значении{42}, в то время как слово «Тенгис» употребляется как собственное наименование. Такое же различие между этими словами сохраняется в современном монгольском языке. Как и в средневековье, слово «далай» в монгольском языке употребляется исключительно в нарицательном значении, а слово «тэнгэс», тоже означающее море, — в случае названия конкретного моря (например, Черное море называется «хар тэнгэс», т. е. имеет больше нагрузку собственного названия){43}. Иногда слово «тэнгэс» в монгольском языке переводится как «глубокая вода, простирающаяся так далеко, что берегов не видно»{44}.
Исходя из хронологической истории древних тюрок и монголов, можно утверждать, что слово «Тенгис» имеет древнетюркское происхождение. Это доказывается следующим: а) «тенгис» по-древнетюркски означает море{45}; б) слово «Тенгис-далай» в бурятском языке относится к тюркизмам{46}.
Название Тенгис принадлежало древним тюркам, и предками монголов, например, Борте-Чино и Гоа-Марал, переправлявшимися через внутреннее море и жившими приблизительно в IV в. н. э., оно воспринималось как имя собственное, хотя произошло от нарицательного слова. Но таков удел многих географических названий.
К тюркскому Тенгис позже монголы стали присоединять свое слово «далай» — «море». В монгольской летописи «Алтай тобчи» («Золотое сказание»), датированной серединой XVII в., в эпизодах из монгольской истории, где в «Сокровенном сказании» было только «Тенгис», появляется «Тенгис-далай». Да и само изложение событий усложняется. Сначала говорится, что «Бортэ-Чино-а переправился через Тенгис-далай по направлению к северу и прибыл в землю Дзад». Здесь он женился на незамужней девушке по имени Гоа-Марал. Затем Борта Чино-а и Гоа-Марал, «переправившись через Тэнгис-далай, поселились около Бурган-Галдуна»{47}.
Второй раз о Тенгис-далае в «Алтай тобчи» говорится при описании церемонии возведения Темучжина на хаганский престол и провозглашения его Чингис-хаганом: «Сын Неба… Чингис-хаган весь мир собрал воедино вплоть до Тэнгис-далая…»{48}. Это упоминание моря весьма примечательно. Напомним некоторые события монгольской истории на момент избрания великого хагана. Только что разгромлены меркиты, жившие по Селенге и в Баргучжин-Токуме. Установлены союзнические взаимоотношения с кереитами, возглавлявшимися Ван-ханом и населявшими земли по Орхону, с близкими соседями — тайджиутами и Джамухой, предводителем племени чжарчжирадай. Мирные отношения сохраняются с татарами, занимавшими земли к юго-востоку от озера Далайнор. К этим историко-географическим условиям никак не подходит версия о том, что под Тенгисом или Тенгис-далаем следует понимать озеро Далайнор. А вот версия о Байкале вполне соответствует. Чингисхан объединил монголоязычные племена, жившие на землях вплоть до Байкала. Несколько позже, буквально через год — в 1207 г., сын великого хагана Джочи раздвинет и эту границу, пройдет с войском через Байкал (видимо, зимой) и приведет к покорности многочисленные лесные народы — ойратов, бурятов, бархунов, урсутов, хабха-насов, ханхасов, тубасов.
Название Байгал впервые встречается в монгольской летописи первой половины XVII в. «Шара туджи» («Желтая история»), где говорится об очередной победе Чингисхана: «Сорока семи лет от роду дал сражение на реке, называемой Байгал, десятитумэнному войску сартагчинского Амбагай-хагана, победил его и покорил»{49}. Оно отнесено здесь к реке, но надо иметь в виду, что монголы называли озеро-море также Байгал-мурэн (Байкал-река). Название Байгал-мурэн появляется в летописи XVIII в. «Алтай тобчи» Мерген гэгэна, где указывается (впрочем, ошибочно), что гора Бурхан-Халдун расположена на берегу Байгал-мурен{50}.
В уже упоминавшейся летописи «Алтай тобчи» Лубсан Данзана название Байгал встречается при описании преподнесения даров великому хагану предводителями лесных народов. Оно здесь, без всяких сомнений, относится к озеру Байкал. В летописи говорится: «Бурийатский Оро Шигуши поднес августейшему, обладающему величием владыке сокола, пойманного около великого Байкала. Бурийаты были отданы во владение Оро Шигуши»{51}.
Если название Байгал проникло в летописи XVII в., то надо признать, что оно вошло в быт монголоязычных народов раньше этого времени. К сожалению, мы лишены возможности доказать это документально. Во всяком случае, русские в 40-х годах XVII в. встретились с одним монголоязычным названием, а именно Байгал. Они сразу же переключились на него, оставив эвенкийское Ламу.
Первые русские сведения о Байкале относятся к 1640–1641 гг., когда была составлена «Чертежная роспись» притоков реки Лены в ее верхнем течении, пашенных мест, расстояний между устьями рек со сведениями о местном населении{52}. В ней сообщалось, что «… Ламу называют брацкие люди (буряты. — С. Г.) Байкалом озером». Роспись составлялась по расспросам Курбата Иванова, Василия Витязева, Федора Степанова «тунгусково князца Можеулка про братцких и про тунгуских людей, и про Ламу, и про иные реки».
Как уже говорилось, в 1643 г. совершил поход на Байкал Курбат Иванов. О сборах, походе и его итогах он поведал подробно в 1645 г. в отписке якутскому воеводе Василию Пушкину: «Да в прошлом же во 151-м году послал я на усть Куты служилых людей десятника Семейку Скороходова, Семейку Черкашенина с товары-щи для государева жалованья хлебново и денежново и соляных окладов, и велел им по государеву указу прибрать на усть Куты охочих промышленых и гулящих людей на государеву службу на Байкал и на Ламу; и те служивые люди Семейка Скороходов с товарищи кликали охочих ис промышленных и из гулящих людей на государеву службу на Байкал и прибыли 48 человек. И те же служилые люди Верхоленского Братцково острошку тобольские и березовские и енисейские должились у торговых людей хлебными запасы и оружье покупали на порох и свинец дорогою ценою, должася великими долгами… а в вожи с собою взял тынгусково князца Можеуля… пришли край Ламы и на Байкал июля в 2 день со всеми служилыми людьми и велел делать край Ламы суды… и поделав суды переехали на Ольхон остров… А пришед з Байкалу служилыми людьми и с промышлеными в 152-м году сентября в 4 день и написав чертеж Байкалу и Байкал падучим рекам и землицам, распросные речи тынгусов и братцких людей про мугал и про Китайское государство и про иные землицы и на Байкале где мочно быть острогу…»{53}. Как видим, до похода Курбат Иванов называл озеро двумя именами — Лама и Байкал, а после похода только одним — Байкал. Следовательно, 1643 г. явился переломным в представлениях русских. Если до этого у них было в употреблении два названия озера, то теперь, после похода Курбата Иванова, бесповоротно закрепилось одно — Байкал. Название Ламу (Лама) было забыто напрочь. И все последующие сообщения русских XVII в., за исключением одного — описания Спафария, говорят только о Байкале.