— Выход 5-В, — прочитал Фредерик.
Когда мы шли к выходу через зал, Аляска вдруг так сильно потянула поводок, что я чуть не потеряла равновесие.
Она рвалась в сторону мужчины, который шел нам навстречу. Я сощурилась. Я еще никогда не видела этого человека, но сразу поняла, кто это был.
— Извините, что я так просто заговариваю с вами, — сказал он Фредерику. — Моя фамилия доктор Машке. Я психоаналитик. А вы буддист, верно? — Он протянул Фредерику руку. Его кожаная куртка издавала скрип.
— Да, — сказал Фредерик, — я буддист. — Он мельком оглянулся на меня. — По крайней мере, считаю себя им.
— Я очень интересуюсь буддизмом. Практикуете ли вы дзадзен?
Фредерик кивнул, и доктор Машке не мог отвести от него глаз, он смотрел на него так зачарованно, как господин Реддер на чересседельную сумку.
Я уставилась на доктора Машке. У него были рыжеватые волосы, рыжеватая короткая бородка, он носил никелированные очки и был приблизительно в возрасте моего отца.
— Машке моя фамилия, — сказал он, обращаясь ко мне, и бегло пожал мне руку. Ему не терпелось снова повернуться к Фредерику, но тут его взгляд зацепило что-то на моем лице: — Вы мне кого-то напоминаете.
— Моего отца, — сказала я.
— Не может быть, — сказал доктор Машке. — Вы дочь Петера! Вы очень на него похожи. Как я рад с вами познакомиться.
Аляска радовалась сверх всякой меры — вероятно, потому что она была идеей доктора Машке.
— Аляска была идеей доктора Машке, — объяснила я Фредерику, — и дальние странствия моего отца тоже.
— Нет, — сказал доктор Машке. — Как раз наоборот. Я тогда многократно пытался отговорить его от этого. Я настоятельно рекомендовал ему оставаться с вами. Но скажите, пожалуйста, — он повернулся к Фредерику, — у меня есть один вопрос по йогачара-буддизму.
— Но это неправда, — возмутилась я. — Все это были ваши идеи, — и вместе с тем я сообразила: у меня же нет ни малейших доказательств, что в путешествие по всему миру моего отца отправил доктор Машке; мы с Сельмой просто предполагали это, а на самом деле все могло быть и совсем наоборот.
— Ну выкладывайте, — сказал Фредерик.
Доктор Машке откашлялся.
— Точнее говоря, у меня вопрос по восьми виджняна.
— Что это с Аляской? — спросила я, потому что собака просто не могла нарадоваться на доктора Машке.
— Мы провели однажды вместе очень хороший день, — сказал доктор Машке и скрипя курткой потрепал Аляску по голове. — Точнее говоря, мой вопрос касается алая-виджняна.
— Сознание-сокровищница, — сказал Фредерик.
— Вот именно, — доктор Машке просиял.
— Как, вы провели вместе один хороший день? — спросила я.
— Аляска однажды навестила меня среди лета, — сказал доктор Машке, — и мы провели вместе целый день.
Я вспомнила день, когда Аляска исчезла и появился Фредерик.
— Так она была у вас?
Фредерик посмотрел на меня.
— Так вот что было приключением Аляски, — сказал он. — Ты что-то побледнела, с тобой все в порядке?
Я побледнела, потому что всегда меняешь цвет, когда все оказывается наоборот.
— Почему она сбежала именно к вам?
— Думаю, потому, что скучала по Петеру, — сказал доктор Машке, — а я очень привязан к вашему отцу. Животное чувствует такие вещи.
— Я тоже очень привязана к отцу, — сказала я, и доктор Машке ответил:
— Да, но, видите ли, психоанализ связывает совершенно иначе.
Фредерик положил ладонь мне на спину. Подите прочь, подумала я в сторону доктора Машке. Я подумала это со всей страстью.
— К сожалению, мне надо идти, — сказал Фредерик доктору Машке.
— Но алая-виджняна, — растерялся доктор Машке. — Когда ваш самолет? Мой через полчаса.
Я незаметно толкнула Фредерика в бок. Он глянул на меня.
— Я должен перед вылетом еще проинструктировать Луизу, — сказал он. — В вопросах благородных истин. Вы понимаете.
Это доктор Машке, разумеется, понял.
— Для меня была большая честь познакомиться с таким профессионалом, как вы. Это замечательно, что вы избрали себе этот путь.