Разумеется, я познакомился со всеми киевлянами, имевшими отношение к этой тематике. Таких оказалось не так много. Наверное, именно в этот раз я познакомился и с Глушковым. А существенное продолжение в дальнейшей жизни получило знакомство с двумя Ириниными коллегами.
Во-первых, с упомянутой Катей Пивоваровой. В то время это была одна из ближайших подруг Ирины и одновременно ближайшая коллега – в этой рабочей паре Ирина явно была ведущей. Она так и стоит у меня перед глазами, но не могу подобрать слов. Красивая? Привлекательная? Серьёзная? Всё вроде так, и в то же время эти слова не вполне подходят. Красивая девушка с длинной, до пояса русой косой толщиной едва ли не в руку. Она часто бывала с Ириной и была к ней очень привязана. Через год с лишним она мне сказала: «Не увози Ирину, я без неё не смогу». Кате было суждено умереть от рака в середине 70-х годов, в возрасте где-то около 40 лет, так и не создав семью. Печальная судьба. А во время, о котором я пишу, она была живой и весёлой.
Другим моим новым знакомцем был математик, университетский профессор Лев Аркадьевич Калужнин, человек очень интересный. С детства он жил в как бы эмиграции в Париже. (Пишу «как бы», потому что, кажется, его родители то ли сохраняли советское гражданство, то ли, в конце концов, приобрели). Там же получил и математическое образование, его учителями были разные знаменитые французы. После начала Второй мировой и оккупации Франции был интернирован (как советский гражданин?), но не в «лагере смерти», а в лагере, если можно так выразиться, «с человеческим лицом», не зная ни издевательств, ни особого голода и общаясь с такими же интеллектуалами разных национальностей, просвещающих друг друга лекциями по широкому кругу предметов. После окончания войны Лев Аркадьевич оказался в Берлине, став одним из ведущих математиков ГДР. Мне довелось листать немецкий сборник математических статей, посвящённый его юбилею, где он характеризовался как воспитатель целого поколения и едва ли не отец ГДРовской математики – я ещё подумал: «И это в Германии, стране классической математики! Вот до чего довели науку нацисты!». Тем не менее, его потянуло на родину, и он оказался в Киеве, о чём впоследствии неоднократно жалел – в плане условий научной работы.
По специальности Лев Аркадьевич был алгебраист и в меньшей степени логик, в университете заведовал кафедрой алгебры. К моменту нашего знакомства я уже знал его по статье в 1-м выпуске «Проблем кибернетики». В статье предлагался удобный аппарат для записи алгоритмов, а именно граф-схемы. Серьёзный специалист не нашёл бы в ней ничего существенного, мне же она послужила исходной точкой для работы и вообще ввела меня в мир теории алгоритмов, за что я Льву Аркадьевичу до сих пор благодарен. Но любознательность толкала его и в другие научные области, в результате он вышел на работы по структурной и математической лингвистике и стал пропагандировать их идеи. В результате Ирина оказалась под крылом не только Глушкова, но и Калужнина, оба они были как бы её научными руководителями, но Л. А. был доступнее и ближе. Ирина называла его «шефом».
Взаимоотношения перечисленных лиц характеризует такая деталь. Этим летом перед моим приездом в лодочное путешествие по Днепру от Киева до Бучака отправилась такая компания: Ирина, Платон Иванович, Лев Аркадьевич и Катя. (Бучак – село километрах в 20 выше Канева, где Ирина с родителями несколько лет до и после того снимала дачу. Пусть читатель запомнит название, оно ещё встретится). Правда, Лев Аркадьевич, непривычный к дискомфорту, скоро слинял, и Ирина в письмах ко мне упоминала об этом с издёвкой. (Вообще над ним, как над всяким слегка чудаковатым математиком, было принято подсмеиваться, и он не обижался). А раз уж речь зашла о лодочном путешествии по Днепру, самое время сообщить, что за последние лет пять, предшествовавшие этому времени, такие путешествия стали традиционным летним отдыхом Платона Ивановича и Ирины.
В этот приезд я в компании с Ириной неоднократно виделся со Львом Аркадьевичем, в том числе и за бутылочкой вина, мы беседовали на разные научные и вненаучные темы. Он был замечательным собеседником и очень симпатичным человеком. Если не сейчас, то при следующем общении мы с ним при всей разнице в нашем возрасте и положении подружились.