Канев и Черновцы
Но главным содержанием моей поездки были, конечно, не рабочие встречи и не эти знакомства, а общение с Ириной. Всё время мы проводили вместе – на людях и наедине.
Где-то в конце моего пребывания Ирина взялась показать мне свои любимые места – как я показывал ей свои в Армении. Вечером мы сели на пароходик и отправились вниз по Днепру. (Удивительно подумать, но в то время такие пароходики отправлялись каждый день; именно пароходики, суден на подводных крыльях ещё не было). Солнце ещё не взошло, когда мы причалили к Бучаку. Мы встретили рассвет где-то через полчаса, поднявшись на высокий берег. Было прекрасное утро. Тихо-тихо, под нами широкий Днепр (до середины которого, как известно, долетит редкая птица), дальше бесконечные низкие луга, над горизонтом начинает подниматься солнце. Странно, но я, коренной украинец, выходец с Киевщины, воспринимал эти места как нечто по-своему красивое, но незнакомое и чужеземное; моими были Подмосковье, Памир и Армения. (Вот что значит отсутствие детских туристских впечатлений).
Отсюда мы пошли в Канев. Сначала вверх лесом, кажется, буковым, потом лес кончился, мы оказались на высоком холме, перед нами безлесый простор, холмы, овраги, далеко внизу виднеется Канев. И всё такое же непривычное.
В Канев мы шли не просто так, а в гости к Кате. Она со старшей сестрой Таней проводила лето у своей тёти. А этот день был её днём рождения. Идя уже вдоль Днепра, мы повстречали двух рыбаков, тащивших огромного сома. Его тащили на палке, продетой через два глаза, а хвост волочился по земле. Грех было упустить такое, мы купили сома и принесли Кате в качестве подарка. Она – в слёзы: «Вам хорошо, а сколько мне с ним возиться». Мы уж, сколько могли, старались ей помочь.
Находясь в Каневе, нельзя не побывать на могиле почитаемого мною Шевченко, и мы все вместе это сделали.
Когда время моего пребывания в Киеве подошло к концу, я отправился в Ереван окружным путём – через Черновцы. Почему-то именно там проходила очередная конференция по машинному переводу, туда же отправлялась и большая киевская команда, включающая Ирину с Катей. Так последним аккордом моей поездки стал этот симпатичный городок и встреча с друзьями-коллегами, многих из которых Ирина ещё не знала и узнала только сейчас через меня.
Дистанционный роман
После моей поездки нам было уже трудно жить друг без друга. Мы каждые три-четыре дня писали друг другу, старались съехаться и увидеться. При разделявших нас расстояниях это было непросто. Однако до следующего лета я насчитываю шесть случаев, когда мы съезжались: то я прилетал в Киев по службе или сам по себе, то Ирина ко мне в Ереван на несколько дней, соскучившись, совершенно неожиданно, то встречались в Москве на конференции.
Самая длинная из этих встреч была в феврале-марте, когда Платон Иванович наконец получил квартиру (в переулке Мечникова, впоследствии улице Первомайского) из целых двух полноценных комнат, одна из которых принадлежала Ирине с Платошей, и вся семья наслаждалась давно вымечтанным комфортом. Стараниями Ирины и Л. А. Калужнина меня пригласили для чтения лекций на недавно открывшемся отделении математической лингвистики. Открылось оно на филологическом факультете благодаря усиленному лоббированию Льва Аркадьевича, как бы над ним шефствовавшего. Приёма на него ещё не было, просто перевели желающих студентов-первокурсников. Из студентов этого приёма наибольшей известности впоследствии достигла Алла Сурикова, правда, совсем в другой области. Не помню, что я им читал, скорее всего, нечто по машинному переводу и математическому моделированию языка. По окончании лекций один из студентов, единственный мальчик в группе, выразил мне благодарность на украинском языке – филфак университета принадлежал к числу учреждений, где официальным языком был украинский.
(Надо же, опять перешёл на производственные темы! Ну, чистый соцреализм!)
Снова Киев и Бучак
А через год после нашего знакомства, в июле 1961, я половину своего летнего отпуска провёл в обществе Ирины, в основном в походных условиях. Сейчас удивляюсь, как у меня в том году получился такой длинный отпуск. Сначала Киев, потом немного Бучак с Ириной и её семьёй, потом байдарки, а потом ещё альплагерь.
Побывать у родителей при таких напряжённых планах уже никак не получалось, и, чтобы повидать меня, они сами приехали в Киев, где жили у маминой подруги детства (для меня – тёти Нины) на улице Жадановского (ныне Жилянской). Заодно познакомились с Ириной и её родителями, которые уже рассматривались как потенциальные родственники. Я в это время разрывался между двумя домами, стремясь побольше побыть и с Ириной, и с папой и мамой. Перед последними я чувствовал вину – я их в этом году совсем забросил.