Представьте, вы живете в реальности, где источником несправедливости является не государство или отдельный монарх, не кучка узурпаторов, а сама логика существования Вселенной. Тогда это не несправедливость, а естественный ход вещей.
Для индуса социальная стратификация присутствовала со дня основания мира. Подтверждения есть в Ригведе («Веде гимнов» – собрании религиозных стихов), в одном из четырех главных древних индийских текстов (II тысячелетие до н. э.).
Где в десятом гимне, мифе о творении по-индийски, описывается жертвоприношение первосущества Пуруши: «Тысячеглавый, тысячеглазый и тысяченогий пуруша. Он закрыл собою всю землю и возвышался над ней на десять пальцев. Пуруша – это все, что стало и станет». В этой истории не для слабонервных из тела Пуруши творят мир: «Из пупа возникло воздушное пространство, из головы возникло небо. Из ног – земля, страны света – из слуха».
Создают из его тела и людей, но уже с изначальной социальной принадлежностью. Согласно священному тексту, рот Пуруши дал жизнь жрецам, руки – воинам, бедра – земледельцам, торговцам и ремесленникам, а ноги – слугам. Ни слова о неприкасаемых при обустройстве мироздания стало поводом исключить их и из социального устройства.
А тут философы провозглашают, что неравенства и следующего за ним обособления не существует, ведь раз все – есть одно, значит кастовости не должно существовать тоже. И начать стоит с барьеров в голове, а реальность подтянется. В конце концов, конституция Индии 1950 года включает в себя идеи равенства всех граждан и запрет практики неприкасаемости в любой форме. Лучше поздно.
Следующий шаг на пути пробуждения человеческого в человеке сделала философия буддизма, зародившегося в первом тысячелетии до нашей эры в Индии.
Буддизм – в этом его мировое значение – впервые провозгласил достоинство человека, безусловность его человеческой личности. Это был могущественный протест против той слепой внешней силы, против материального факта, которым на Востоке так подавлялась человеческая личность и в религии, и в общественном быте, это было смелое восстание человеческого лица против природной внешности, против случайности рождения и смерти.
Кроме подчинения внешней силе (варно-кастовой системе), рядовой индус пребывал в религиозном рабстве учения о Сансаре и кармической череде перерождений. Идея перевоплощения душ живых существ в соответствии с кармической закономерностью – центральная в индуизме. В соответствии с законом воздаяния жизнь человека должна быть подчинена стремлению точно исполнять религиозные, семейные и общественные предписания, чтобы не проснуться в следующем перерождении баобабом. Хотя и это до конца не гарантирует счастья (точнее отсутствия несчастья) ни в этой, ни в следующих жизнях. Потому что карма – это обезьяна с гранатой в несущемся грузовике вечности.
Буддизм, по мнению Соловьева, изменил целеполагание человека, даровав ему свободу, если не в этой жизни, то от этой жизни. Четыре благородные истины буддизма, суть учения Будды в том, что человеческое существование есть страдание и разочарование (раз). Причиной страдания является наша привязанность к миру, то как мы цепляемся за изменяющиеся вещи, не хотим признать их текучести, а своими действиями (цепочкой причин и следствий – кармой) только укрепляем порочный круговорот рождений и смертей – сансару (два). Можно быть страдающим хомяком в колесе перерождений или выйти из него путем пробуждения (Будда – не имя собственное, а обозначение того, кто проснулся – вышел из кошмара) – достичь нирваны (три).
Нирвана прерывает цикл бессмысленных перерождений, согласно буддийской интеллектуальной традиции – страданий. Достигнув нирваны, тебе уже не придется быть заточенным в колесе беспощадной внешней причинности. Четвертая Благородная истина описывает средство достижения нирваны, призывая следовать Восьмеричному Пути самосовершенствования (конец).
Здесь человеческая личность находит свою свободу и безусловность в отречении от внешнего природного бытия.
Вернемся к главной цели буддийской практики для понимания значимости ее для общества. Нирвана – это своего рода свобода: от перерождений; желаний, неизменно приводящих к страданиям; привязанностей. Это состояние покоя сознания, потому что для буддиста ничего все же лучше, чем что-то. Но, в свою очередь, это отрицание собственно бытия. Даже такого несовершенного, как жизнь человека в Древней Индии.