Зуб даю, что в лабораторию. Раз на месте не убили, значит, будут ставить опыты.
— Я же говорила — ты не сможешь убежать, — услышал я рядом голос той самой девушки-спецагента.
Попытался разлепить пересохшие губы, чтобы послать её куда подальше. Но понял, что зря трачу время. Она и так понимала, что ничего хорошего я ей не отвечу.
Но вдруг…
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Камэй Ишии.
Я сжал подрагивающую руку в кулак и выставил большой палец. У меня всё отлично. Можешь не переживать за меня. За себя беспокойся. Ведь я скоро убегу.
От пережитого стресса во мне продолжал бурлить кортизол. Но… способность не проявляла себя. Удивительно. Что происходит⁈
Тут же нога острой болью напомнила, что я ранен. Я поднял руки, лязгнув наручниками и цепью. Её длины хватило, чтобы коснуться того места, куда попала пуля снайпера.
— Не переживай, пуля прошла навылет, — ответила девушка. — И тебя залатали через пару минут. Когда… когда схватили.
— Я… — попытался выдавить я, но не смог.
— Держи воду, — её рука подняла край мешка и прислонила к моим губам горлышко фляжки.
Я начал жадно пить. До тех пор, пока она не убрала фляжку и не вернула мешок на место.
— Что будет дальше со мной? — с трудом выдавил я.
— Тебя везут в лабораторию, — ответила девушка. — Поместят в карантин, под наблюдение. А дальше, что будет — не знаю. Как мне объяснили — пока никто не знает, что с тобой будут делать.
— Я для них… — ответил я, вновь чувствуя сильнейшее головокружение, — … как лягушка для препарирования.
— Я не дам тебя резать на куски, — резко ответила Камэй Ишии. — Слышишь меня? Всё будет хорошо. Они просто хотят обследовать тебя.
Странное решение для спецагента. Очень. Если она так переживает, должны быть на то причины.
Я хотел объяснить ей всю правду жизни. Но не стал. Всё равно не поймёт. Ей уже внушили какую-то чушь, а она поверила.
Мы ехали дальше в тишине. Я прислушался к боли в ноге. И понял, что происходят странные процессы. Рана заживает, причём очень быстро. Возможно, поэтому и не получается вызвать способность?
Мутаген переключился на сохранение жизни своего носителя, и теперь заживляет мою рану? Возможно…
Мы ехали полдня по моим ощущением. Под конец начало трясти на кочках так сильно, что я чуть не упал с носилок, на которых и очнулся.
Но вот остановились. Дверь минивэна с шумом отъехала в сторону. С меня сорвали мешок, и я тут же зажмурился от яркого солнечного света, бьющего в салон. Уже был день.
Затем рассмотрел того же самого старика. Та же идиотская улыбка.
— Привет, — помахал я ему рукой. — Сейчас комарик укусит?
Ну да. В ответ я получил очередной укол в плечо.
И снова — темнота.
Очнулся лежащим на полу. В какой-то серой одежде, вроде пижамы. Наручников на мне не было. Причём находился я в белой просторной комнате. Точнее она была слепяще-белой.
Отовсюду лился свет, а стены были обиты чем-то мягким. И ни стула, ни подобия кровати. Это чтобы я не повредил себя?
Я прислушался к своему организму. Кортизол продолжал вырабатываться, но уже куда в более меньших дозах. Продолжает заживлять рану?
Нога уже не болела. Место ранения выше колена, которое было замотано белой окровавленной повязкой, безумно чесалось и зудело. Это значило только одно — рана очень интенсивно затягивается.
Сколько я находился без сознания? Час? Полдня? День? И какое сейчас время суток?
Я поковылял к двери. Дошёл до неё и понял, что ручки и замочной скважины не было, как и окошка. Скорее всего, дверь отодвигается вбок, как и в той лаборатории, где я работал до взрыва.
Здесь выбраться — без вариантов. Хромая, я решил обследовать всю стену. Мало ли — может, где-то найдётся лазейка.
Затем понял, что могу наступать на ногу, и не испытываю боли. А потом зашагал в полную силу, чувствуя лишь небольшое покалывание.
Не может быть! Так быстро⁈
Я остановился, размотал тугую повязку.
Крови не было, а сквозная рана уже почти затянулась. Я изумлённо наблюдал, как на моих глазах кожа постепенно начинала сращиваться, поглощая в себе грубый шов, выполненный хирургической нитью. Уже через пару минут от раны не осталось и следа.
А я зашагал в полную силу. Затем попрыгал, пробежался.
Камеры я заметил чуть позже. Когда мутаген, справившись с раной, переключился на мозг. И вот я уже вижу две маленькие чёрные точки под потолком.
Помахал рукой и показал неприличный жест.
Ловите, твари!
Тут же я услышал у дальней стены жужжащий звук. Выдвинулась полка, над которой замигала красная лампочка.