Контингент в тюрьме Марлхэм был разношерстным, но в основном ее обитательницы происходили из тех слоев общества, с представителями которых Кейт не имела дела никогда. Более восьмидесяти процентов заключенных были наркоманками, сидевшими за преступления, которые совершили ради очередной дозы. Они же были самыми словоохотливыми. Возраст их варьировался от восемнадцати до шестидесяти, но все рассказы были удивительно похожи. В каждом случае зависимость оказалась настолько сильной, что женщины просто сломались под ее гнетом. Чтобы добыть дозу, им пришлось продать все — часто и собственное тело. Большинство попадали сюда так часто, что уже могли бы обзавестись собственным черным ходом. Тюрьма, казалось, давала этим женщинам ту передышку, в которой они нуждались, — так они могли обо всем как следует подумать и дать самим себе обещания, которые все равно вряд ли смогут сдержать.
Особенно огорчали Кейт судьбы нескольких женщин, в жизни которых все, казалось, уже вышло из-под контроля. Кейт была уверена, что, если бы с ними в свое время оказался рядом кто-то, кто смог бы позаботиться о них и направить в нужное русло, они могли бы сейчас изучать искусство или учиться обставлять гостиницы — как Дом и Лидия, а не пялиться днями напролет на бесконечные мыльные оперы по телику и ржать над сокамерницами.
Когда Кейт пришла на свой первый урок, она почувствовала, что совершила какой-то очень большой и важный поступок. Конечно, аудитория была совсем не той, которую она представляла себе, когда получала диплом двадцать с небольшим лет назад, но все же она наконец преподавала, была кем-то. Более того, со временем ее уроки стали пользоваться популярностью. Теперь Кейт вышла на новый уровень!
В класс она вошла с нескрываемым удовольствием.
— Итак, девочки, Гамлет зовет! Надеюсь, вам точно так же, как и мне, не терпится вернуться к тому месту, где мы остановились на прошлой неделе, — а именно, к несчастной Офелии, которая, кажется, начинает сходить с катушек!
Всех собравшихся «девочек» отличали жажда познания и желание сбежать куда-то от скукотищи тюремной жизни. Их преподавательнице эти чувства были знакомы, пожалуй, даже слишком хорошо.
— Что мы думаем об Офелии? Сумасшедшая ли она? Или дело в чем-то еще? — спросила Кейт.
— Да, мне кажется, она чокнутая — какая нормальная баба стала бы мириться со всем этим дерьмом от Гамлета! — заявила Келли, одна из лучших учениц.
По кабинету прокатилась волна смешков.
Кейт тоже рассмеялась — правильных или неправильных ответов тут быть не могло, дискуссия была открытой.
— Мне нравится твой ответ, Келли. Конечно, ты права. Офелия, похоже, находится под контролем всех мужчин, которые ее окружают; она явно в положении жертвы. Даже сам Гамлет использует ее, чтобы отомстить. Я думаю, все дело в том, как мужские персонажи в пьесе в принципе относятся к женским; ее жизнь полностью контролируют ее собственные отец и брат. Как вы думаете, Офелия сходит с ума не из-за чувства ли вины, которое испытывает из-за якобы безумия Гамлета и убийства ее отца?
Кейт сделала паузу и огляделась вокруг, приглашая к взаимодействию. Джо-Джо выпрямилась за своей партой.
— Поверить не могу, что даже в такие стародавние времена к женщинам уже относились как к грязи. Как будто за сотни лет ничего не изменилось.
Кейт покачала головой.
Келли точка зрения Джо-Джо была явно не по душе.
— Говори за себя, Джо-Джо. Я бы не потерпела такое отношение. Я же не слабачка. Каждый раз, когда парень со мной плохо поступал, я собирала вещички и сваливала. Так же должна была поступить и Офелия — свинтить от них всех, к чертовой матери.
Кейт привыкла, что на уроках часто делаются отсылки к реальной жизни. Такую насыщенную дискуссию она как преподаватель и предусмотреть не могла. И это было замечательно.
— Каждый раз, Келли? — спросила Кейт. — А если были обстоятельства, из-за которых она не могла уйти?
— Например? Ничто бы не заставило меня остаться с каким-нибудь чертовым ублюдком! — упорствовала Келли.
— Давай будем немного повежливее, милая, — хотя Шекспир был большим любителем сквернословия! Думаю, мы говорим о двух разных вещах. Проблема Офелии заключалась не только в нравах ее эпохи, но и в обстоятельствах ее жизни. Так ты уверена, что тебе бы не пришлось столкнуться с чем-то подобным в современном мире, верно?
— Ага.
Келли кивнула. Именно это она и хотела сказать.
— О чем я предлагаю тебе подумать, Келли, — что, если бы причина остаться была у тебя. Не важно, сочтут ли другие люди ее обоснованной или нет. Причина может быть и выдуманной — чувство вины, к примеру, или чувство долга. Или вполне настоящей: некуда идти, нет денег, нет крыши над головой…