Кэтрин выбросила остатки завтрака в мусорное ведро и загрузила посуду в посудомоечную машину, вспомнив отчего-то о том июньском раннем утре девятнадцать лет назад. Тогда ей был двадцать один год, а ее сестре Франческе — девятнадцать. Они обе все еще жили со своими родителями, в соседних комнатах в тесном двухквартирном доме.
Кэтрин прокралась в комнату Франчески и осторожно потрясла ту за плечо. Будить сестру ей не хотелось, но она знала, что если не поделится своей новостью, то, вероятно, взорвется.
— Франческа, ты спишь?
— Мммммммм… Уходи… — пробормотала Франческа.
— Просыпайся! Мне правда нужно тебе кое-что сказать. Это важно!
Даже будучи в полубессознательном состоянии, по тону своей сестры Франческа поняла, что сопротивление бесполезно. Она протянула руку к тумбочке и включила стоящую на ней лампу.
— Кэти, молись, чтобы это было что-то важное!
Потирая глаза, она сосредоточилась на покрасневшем лице сестры.
— Ну, не молчи уже!
Раздраженное замечание Франчески испортило момент, но Кэтрин все же продолжила:
— Угадай?
— Что еще?
— Франческа, ты должна угадать! Давай!
— Господи, Кэти, теперь ты меня просто бесишь! Мы больше не дети, и сейчас гребаные три часа ночи. Мне в шесть на работу. Итак, или ты сейчас же скажешь, почему разбудила, или свалишь и оставишь меня в покое!
— Ладно, мисс Злючка. Так вот — ты не поверишь, но Марк сегодня сделал мне предложение!
Кэтрин захлопала в ладоши, и в комнате повисла минутная тишина. Франческа нащупала на тумбочке свои очки и тут же нацепила их на переносицу. Она наклонилась вперед, как будто улучшившееся зрение помогало ей сосредоточиться.
— Марк? Сделал предложение? — спросила она.
— Да! Не верится, так ведь? — улыбнулась Кейт.
Франческа поразмышляла пару секунд.
— Честно говоря, нет. Я думала, ты сейчас скажешь, что вы переспали.
— О боже, Фрэн, какая ты грубая! Разве предложение — это не чудесно?
— Эмм, дорогая? Не знаю.
— Что значит «не знаешь»?
— Я имею в виду… Послушай, Кэти, я люблю тебя, но ты немного напоминаешь мне персонажа из романа «Великолепная пятерка», который не хочет взрослеть. И хотя я твоя младшая сестра, мне всегда казалось, что мой долг — защищать тебя от всего. Так думают и родители, — сказала Франческа.
— Что? — для Кэтрин новостью было не столько то, что ее считала полной идиоткой Франческа, а то, что таковой ее, оказывается, считали и родители.
— Да, вроде как. А этот Марк… Здорово, что ты так счастлива, но это твой первый парень, ты знаешь его только пять минут, вы даже не… Ну, ты поняла… А ведь секс очень важен!
— Ой, какая чепуха. Ты так говоришь, как будто секс важнее самих отношений!
— А разве нет? Ладно, не смотри так, я шучу. Я счастлива, если ты счастлива, но мне не кажется, что стоит сразу бросаться в омут с головой.
— Но мы встречаемся уже три месяца. Целых три месяца. Я люблю его, Фрэн, и он любит меня.
Кэтрин решила не посвящать сестру в подробности тех жарких поцелуев и объятий, которым она регулярно предавалась с Марком и которые разжигали в ней пожар. Все это выглядело намеком на их будущую насыщенную сексуальную жизнь.
— Буэээ! Меня сейчас стошнит! — изобразила рвотный рефлекс Фрэн. Кэтрин шутливо толкнула ее в бок. Франческа сказала, уже более серьезным тоном:
— Я правда за тебя очень рада, сестренка, но есть в этом Марке что-то странное…
— Что ты имеешь в виду? — не поняла Кэтрин. Ее голос превратился в противный визг, казалось, что она вот-вот расплачется.
И тут Франческа решила сдать немного назад.
— Даже не знаю. Может быть, мы просто недостаточно хорошо знакомы, или же ему неловко в нашем обществе, потому что мы для него люди новые.
Кэтрин снова оживилась.
— Да, скорее всего.
— Все, что я хочу тебе сказать: ограничьтесь пока помолвкой, посмотри, каков он в постели, узнай его поближе, и тогда поймешь, получится ли из этой затеи что-то хорошее или нет. Что ты теряешь: если не выгорит, тебе останется колечко, а если выгорит, то ты обретешь любовь на всю оставшуюся жизнь! — сказала Франческа.
— Но зачем мне ждать или ограничиваться помолвкой, если Марк — моя единственная любовь? Он такой великолепный, и он чувствует то же самое ко мне, и мы все уже знаем, — недоумевала Кэтрин.
— Как это — уже «знаете»? Ты помнишь, как сильно в детстве обожала картошку в мундире, а потом попробовала макароны, и теперь твое любимое блюдо — они. Может быть, Марк — еще одна картошка в мундире?
— О, не говори глупостей, какая там картошка! Я не могу объяснить, как это, но мы знаем. Марк говорит, зачем ждать, если мы уже нашли то, на поиски чего потратим свое будущее. Все равно что выкинуть годы впустую, только чтобы понять, что мы были правы!