И тут Кэтрин услышала слабый вздох Марка, который уже потерял терпение, подслушивая в кабинете, и проговорила, сбиваясь, чеканя слова, словно робот:
— Ну, если тебе что-то понадобится, сообщи. Мы с Марком, конечно же, сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь.
Кэтрин использовала имя Марка, чтобы усыпить ее бдительность. Франческа на том конце провода молчала. Кэтрин могла представить себе, как та сейчас с недоверием повторила в своей голове это: «Сообщи?»
Кэтрин попыталась заполнить пустоту первым, что пришло ей на ум.
— Как там погодка в Йорке?
Фраза получилась какой-то уж совсем банальной и жалкой. По щеке Кэтрин покатилась слеза. Она хотела, чтобы младшая сестра услышала ее невысказанные извинения.
Франческа не могла сдержать своего удивления и разочарования:
— Как там погодка в Йорке? Ты что, меня не слушала, Кэтрин? Мы потеряли все! Все! А тебя интересует какая-то там чертова погода?!
— Я… я… — Кэтрин начала плакать, понимая, что не может найти слова, которые могли бы и утешить сестру, и не вызвать гнева у собственного мужа. Их просто быть не могло.
— Знаешь что, Кейт, забудь об этом, забудь, что я позвонила и что тебе сказала. Как-нибудь справимся сами. Сиди в своем большом красивом доме и наслаждайся свежим кофе и видом на лужайку для крикета, а мы уж как-нибудь выкрутимся! — заорала Фрэн в трубку.
— Франческа, я…
Кэтрин попыталась вставить слово.
— Нет, не заморачивайся. Я прекращаю наше общение и не думаю, что кто-то из нас заметит разницу. Ты перестала интересоваться мною уже много лет назад; наверное, просто не считаешь меня достойной твоего уровня. Знаешь что, Кэти? Никогда не думала, что скажу это, но ты о себе слишком много возомнила. Может, ты и живешь идеальной жизнью, но мне совершенно не нравится, в кого или, точнее, во что ты превратилась…
Закончив свою тираду, Франческа замолчала, и последняя фраза повисла в воздухе. Одно маленькое нажатие кнопки, и в трубке послышались короткие гудки.
Все еще сжимая трубку, Кэтрин наклонила голову. И прошептала сквозь слезы, зная, что никто не услышит:
— Мне тоже не нравится, милая. Тоже.
В кухню зашел Марк и положил руку ей на плечо, предупредив о своем присутствии, отчего Кэтрин тут же выпрямилась и проглотила слезы.
— Все хорошо, Кэтрин? Эта твоя сестра что, тебя огорчила?
Кэтрин посмотрела ему в лицо, выражение которого никоим образом не выдавало, что он слышал весь их разговор. Она покачала головой.
— Нет, Марк.
— Замечательно. Мы очень занятые люди, и я не хочу, чтобы ты волновалась о том, что тебя не касается, — сказал муж.
Это была почти инструкция. Марк наклонился вперед и поцеловал Кэтрин долгим поцелуем, прижавшись своим телом к ее. Женщина так сильно плакала, что сбила себе дыхание, и поэтому ей пришлось не дышать, пока Марк ее целовал. Голова Кэтрин кружилась, и казалось, она вот-вот упадет в обморок. Поцелуй казался бесконечным.
Наконец Марк ее отпустил.
— А теперь, дорогая, почему бы тебе не подняться наверх и не привести себя в порядок, а потом ты согреешь нам всем чаю, и мы выпьем по чашечке.
Кэтрин опять кивнула, зная: на самом деле это приказ. Она медленно поднялась по лестнице и попыталась остановить льющиеся бесконтрольно слезы. Присев за туалетный столик, женщина мысленно повторила слова своей сестры: «Может, ты и живешь идеальной жизнью, но мне совершенно не нравится, в кого или, точнее, во что ты превратилась…»
«О да, — подумала Кэтрин. — Моя жизнь поистине идеальна. Это всего лишь я!»
Размышления Кэтрин о том ужасном телефонном разговоре, который случился три недели назад, прервал голос Джудит. Ассистентка Марка всегда сообщала о своем прибытии именно так. Она входила через черный ход и сразу попадала на кухню, что раздражало Кэтрин, но это была всего лишь одна из тысячи вещей, которые ее раздражали в Джудит. Нет, точнее, это была одна из самых мелких. Главным преступлением Джудит было то, что она с почтением называла Марка «директор Брукер», словно он человек такого уровня, как, скажем, папа римский или Мадонна. Если бы только она знала, каков ее любимый директор Брукер на самом деле.
Джудит было за сорок, у нее не было семьи, и она была отвратительно толстой, но не испытывала никакого смущения или неловкости по поводу своего веса. Какая там темная одежда или наряды, скрывающие объем, — нет! Джудит с удовольствием носила жилет и шорты цвета хаки, наслаждаясь тем, что все на нее пялятся и отпускают двусмысленные шуточки на ее счет. Она воспринимала все это как проявление интереса, а не отвращения.