На снимке Брэм держал ее в объятиях. Прозрачная белая юбка Джорджи драпировала его рукава. Оба нежно смотрели друг другу в глаза.
Свадебное фото с Лансом появлялось на этой же обложке. Но даже настоящие новобрачные не выглядели такими влюбленными. Как эти. Фальшивые.
Ей следовало бы радоваться. Они предмет не жалости, а зависти.
«Поклонники Джорджи Йорк потрясены ее шокирующим побегом в Лас-Вегас вместе с бывшим партнером по ситкому «Скип и Скутер», плохишом Брэмуэллом Шепардом. «Они несколько месяцев встречались тайком», — утверждает лучшая подруга Джорджи Эйприл Пэтриот, — и сейчас на седьмом небе от счастья. А мы счастливы за них».
Джорджи мысленно поблагодарила Эйприл и дочитала статью.
«Пиар-агент Джорджи отметает истории о жестокой вражде между звездами «Скип и Скутер»: «Они никогда не были врагами. И Брэм давно изменил к ней отношение».
Какая гнусная ложь!
«Друзья считают, что у них много общего…»
Интересно, что же у них общего? Кроме взаимной ненависти, конечно.
Джорджи отбросила журнал и, поскольку делать было нечего, вышла в столовую и оборвала засохшие листья с лимонного деревца. Уголком глаза она увидела, как в кухню входит Брэм — возможно, за спиртным. Джорджи не хотела, чтобы он думал, будто она намеренно избегает его, и поэтому взяла мобильник и позвонила ему:
— Ты выиграл этот дом в покер? Тогда это все объясняет.
— Что именно?
— Прекрасную обстановку, изумительный сад, книги, в которых есть слова, а не только картинки. Но не важно. Скипу и Скутер необходимо сегодня же появиться на публике. Как насчет того, чтобы пробежаться по кофейням?
— Согласен.
Он вошел в столовую, прижав телефон к уху. На нем были джинсы и винтажная майка с логотипом «Нирваны».
— Почему ты звонишь мне, вместо того чтобы просто поговорить?
Джорджи поднесла телефон к другому уху.
— Решила, что с тобой лучше общаться на расстоянии.
— С каких это пор? А, помню. С той самой ночи, когда я поцеловал тебя на пляже. — Он прислонился к косяку, пожирая ее глазами. — Я сразу понял по тому, как ты смотришь на меня. Я завожу тебя, и ты чертовски этого боишься.
— Ты роскошен, а во мне всегда таились инстинкты шлюхи, так как же я могу с собой совладать? — Джорджи плотнее прижала телефон к уху. — К счастью, некоторые черты твоего характера полностью уничтожают эффект. Причина, по которой я тебе звоню…
— …вместо того чтобы пересечь комнату и поговорить со мной лицом к лицу…
— …потому что это деловое соглашение, и…
— С каких это пор брак стал деловым соглашением? — возмутился Брэм.
Джорджи так взбесилась, что рывком закрыла телефон.
— С тех самых пор как ты выманил у меня пятьдесят тысяч в месяц.
— Неплохой аргумент.
Он сунул в карман свой мобильник и направился к ней.
— Я слышал, что Лузер при разводе не дал тебе ни цента.
Джорджи могла получить миллионы от терзаемого угрызениями совести Ланса, но зачем? Ей не нужны его деньги. Она хотела мужа.
— Кому нужны деньги? — повторила она вслух. — Ой, совсем забыла. Тебе, конечно.
— Мне нужно сделать несколько звонков. Дай мне полчаса, — попросил Брэм, сунув руку в карман джинсов. — И еще одно. — Он протянул ей коробочку с кольцом: — Я купил это за сотню баксов на интернет-аукционе. Признайся, смотрится как настоящее.
Открыв коробочку, она увидела бриллиант в три карата, ограненный розой.
— Вот это да! Фальшивый бриллиант в дополнение к фальшивому мужу. Неплохая идея!
Джорджи надела кольцо на палец.
— Этот камень больше, чем тот, который ты получила от Лузера. Жадный подонок!
— Вот только его кольцо было настоящим.
— Как и брачные обеты.
Какой-то склонной к самообману частью души Джорджи хотела верить в благородство человека, покинувшего ее, однако подавила порыв броситься на защиту Ланса.
— Я всегда будут беречь его, — протянула она, проскальзывая мимо Брэма и поднимаясь наверх.
Там она сверилась с альбомом Эйприл и выбрала поплиновые брюки и собранный складками темно-зеленый топ с рукавами-фонариками. Натянула балетки от Тори Берч, но не взяла дизайнерскую сумку за три тысячи долларов, которую рекомендовала Эйприл. Фанаты не понимали, что непристойно дорогие сумки, которыми так беззаботно размахивали звезды, чаще всего доставались им даром, и Джорджи была по горло сыта этим общим заговором, целью которого было заставить обычных женщин выбрасывать безумные деньги на модные сумки. Никому не было дела до того, что при этом бедняжки безжалостно опустошали счета.
Вместо этого она взяла сумку из пестрой ткани, подаренную Сашей в прошлом году. Причесалась, наложила макияж и мужественно подавила волну неприязни, поднявшуюся при виде Брэма, стоявшего в холле в тех же джинсах и майке с «Нирваной». Похоже, он пальцем не шевельнул, чтобы подготовиться к встрече с фотографами. Но больше всего раздражал тот факт, что ему вообще ничего не нужно было делать! Золотистая щетина будет так же хорошо выглядеть на фото, как и жесткие взъерошенные волосы. Еще один признак голливудского заговора против женщин-звезд.
Он потеребил карточку, засунутую в роскошный букет, стоявший на кредензе[12].
— Каким это образом вы с Рори Кин сумели так подружиться?
— Это от нее?
— Она желает нам счастья. Поправь, если я ошибаюсь, но, похоже, она очень интересуется тобой.
— Я едва ее знаю.
Джорджи сказала правду. Хотя Рори как-то звонила ей и предостерегла от участия в одном фильме, Джорджи тогда последовала ее совету. И действительно, у продюсеров возникли большие финансовые проблемы и картина закрылась в самой середине съемок. Поскольку «Вортекс» не имела отношения к съемкам и Рори, очевидно, была абсолютна бескорыстна, когда звонила Джорджи, та была несколько озадачена таким вниманием.
— Думаю, она симпатизирует мне еще с тех пор, когда работала помощником режиссера на «Скип и Скутер».
Брэм небрежно бросил карточку на кредензу:
— Почему-то мне она не симпатизирует.
— Я всегда была с ней любезна.
Джорджи почти не помнила тогдашнюю Рори, но очень хорошо помнила привычку Брэма осложнять жизнь съемочной бригаде.
— Ничтожная помощница режиссера через четырнадцать лет становится главой «Вортекс стьюдиоз», — покачал головой Брэм. — Кто бы подумал?!
— Очевидно, не ты, — ехидно ухмыльнулась Джорджи. — Иногда приходится платить по счетам.
— Полагаю.
Он надел потрясающе сексуальные очки-авиаторы и улыбнулся:
— Пойдем покажем твое кольцо американским зрителям.
Они позировали папарацци перед входом в «Кофе бин и Ти лиф» на бульваре Беверли. Брэм поцеловал ее волосы и улыбнулся фотографам:
— Разве она не красавица? Я самый счастливый парень в мире.
После адского года публичных унижений его притворное обожание лилось бальзамом на израненную душу. Неужели она так жалка в его глазах?
Из мести Джорджи наступила ему на ногу.
Чаз возвращалась домой после уборки офиса Брэма и тут увидела жирного секретаря Джорджи, стоявшего у бассейна и глядевшего на воду. Она решительно подошла к нему.
— Вы не должны здесь находиться.
Эрон недоуменно моргнул. Его волнистые волосы стояли дыбом, а тот, кто выбрал ему дурацкие круглые очки, скорее всего сам был слеп. Одевался он как шестидесятилетний старик, брюхо нависало над ремнем, а на клетчатой рубашке уже не хватало пары пуговиц.
— Ладно, — буркнул он и, обойдя Чаз, направился к дому. Чаз отряхнула руки.
— Что вы здесь делали?
Он сунул кулаки в карманы.
— Отдыхал.
— От чего? Работа у вас — не бей лежачего.
— Как когда. Сейчас я немного занят.
— Да, оно сразу видно.
Он не попросил ее отвалить, чего она вполне заслуживала за неоправданную грубость, но она ненавидела, когда посторонние шлялись по дому, и вся вчерашняя история в офисе Брэма с Джорджи и камерой вывела ее из равновесия. Ей следовало бы сразу уйти, однако…