— Не будь банальной, Джорджи, — возразил отец. — Еще одна комическая актриса, мечтающая сыграть леди Макбет! Делай то, к чему у тебя талант.
Она не может позволить себе сдаться!
— Откуда ты знаешь, что я не буду так же хороша в ролях другого рода, особенно если у меня нет шансов их сыграть?!
— Ты хотя бы понимаешь, что Лора из кожи вон лезет, чтобы организовать тебе встречу с Гринбергом?
— Ей следовало сначала поговорить со мной.
Да разве Лоре могло прийти в голову посоветоваться с ней? При таком отце?!
Пол снял очки и потер переносицу. Он выглядел усталым, отчего Джорджи мгновенно стало стыдно. Не так-то просто в двадцать пять лет остаться вдовцом с четырехлетней дочкой на руках. Отец посвятил ей свою жизнь, а она отвечает ему обидой и негодованием.
Он снова надел очки и поднял вилку, но тут же положил обратно.
— Полагаю, твоя лень…
— Ты несправедлив!
— Ну, скажем, отсутствие сосредоточенности и преданности делу — это следствие влияния Брэма. И, откровенно говоря, я боюсь, что он заразит тебя своим непрофессионализмом.
— Брэм не имеет с этим ничего общего.
Ковыряясь в ризотто, она ждала, что отец сейчас укажет на то, что она охотнее сотрудничала с ним, когда была замужем за Лансом. Пол и Ланс придерживались одинакового мнения по всем вопросам, и Джорджи часто думала, что это Лансу следовало бы родиться его сыном.
Но Пол снова ринулся в бой:
— «Месть бимбо-вампирши» выпустят на экраны к Четвертому июля[15] следующего года. Идеальная картина для летнего отдыха. Настоящий блокбастер!
— Если буду играть я, он не станет блокбастером.
— Не смей, Джорджи. Негативные мысли дают негативные результаты.
— «Пара пустяков» провалится. И мы оба это знаем.
— Согласен, фильм не удался. Они приняли несколько неверных решений, но теперь необходимо, чтобы твое имя было связано с выигрышным фильмом. И вся это публичность даст тебе шанс, который никак нельзя упускать. В противном случае будешь жалеть до конца жизни.
Джорджи подавила гнев и напомнила себе, что отец всегда заботился об ее интересах. С самого начала он был самым стойким ее защитником. Если ее не выбирали на роль, он твердил, что директор по кастингу — просто лузер. Он всегда делал все возможное, чтобы защитить дочь. Даже запретил ей играть роль девочки-проститутки, когда Джорджи исполнилось двенадцать. Если бы только это стремление ее защитить основывалось на любви, а не на амбициях.
Наверное, все было бы иначе, не потеряй она так рано мать…
— Пап! Если бы мама не умерла, как по-твоему, ты сам добился бы успеха в кино?
— Кто знает. Трудно сказать.
— Понимаю, но…
Ризотто показалось слишком соленым, и Джорджи его отодвинула.
— Расскажи еще раз, как вы встретились.
Пол вздохнул:
— Мы встретились на последнем курсе колледжа. Я играл Бекета в «Убийстве в соборе», а она брала у меня интервью для университетской газеты. Противоположности притягиваются. Она была абсолютной ветреницей.
— Ты любил ее?
— Джорджи, это было так давно. Сейчас нам необходимо сосредоточиться.
— Любил?!
— Очень, — нетерпеливо бросил отец, очевидно, желая ей угодить. Говорит то, что она хочет слышать?
Джорджи покачала головой. Ну не странно ли, что она чувствует себя куда свободнее со своим имеющим сомнительную репутацию мужем, чем с собственным отцом? Может, потому, что ей безразлично мнение Брэма? Может, настанет момент, когда ей не будет дела и до отца?
К концу ленча угрызения совести довели Джорджи до того, что она пригласила отца на ужин в ближайший уик-энд. Она позовет и Трева и попросит, чтобы Мег тоже осталась. Вероятно, стоит позвонить и Лоре. Ее марионетка-агент прекрасно умеет вести застольную беседу, а поскольку Брэм и Пол весь ужин будут метать друг в друга стрелы острот и оскорблений, Джорджи просто необходим посредник.
Когда Джорджи объявила, что собирается нанять катерера, Чаз впала в истерику.
— Моя еда всегда была хороша для Брэма и его друзей, — возмутилась она, — но, полагаю, вы для меня слишком большая шишка!
— Прекрасно, — парировала Джорджи, — хочешь готовить — готовь. Я всего лишь пыталась облегчить тебе жизнь.
— В таком случае скажите Эрону, чтобы помог мне накрывать на стол.
— Хорошо, — кивнула Джорджи и, не выдержав, спросила: — Для каких друзей Брэма ты готовила? Похоже, здесь ведь почти не бывает людей.
— Еще как бывает! Я готовила для его подружек! Для Тревора. И для того здоровенного парня, режиссера, мистера Питерса, месяца два назад.
Значит, Питерс действительно встречался с ним. Интересно…
* * *
Неприятная шумиха из-за снимков на балконе постепенно стала утихать, но Джорджи и Брэму требовалось еще раз появиться на публике, иначе все могло начаться снова. В четверг, за два дня до званого ужина, они заехали за замороженным йогуртом в «Пинкберри» в Западном Голливуде. Последнее время Брэм больше не жаловался на отсутствие секса. Мало того, вел себя так, словно это не имело для него никакого значения, если не считать, что он расхаживал по дому без рубашки и касался ее руки, когда проходил мимо. Джорджи чувствовала себя так, словно ее поджаривали на медленном огне.
Он играет с ней!
«Пинкберри» в Западном Голливуде приобрел такую известность, что у дверей вечно толпились папарацци. Для поездки туда Джорджи выбрала синие слаксы и белую блузку в стиле ретро — с круглым вырезом и красными пуговицами. Она целый час готовилась к выходу. Брэм по-прежнему оставался в джинсах и футболке, надетых утром.
Джорджи заказала йогурт со свежей ежевикой и манго. Брэм проворчал, что хочет поехать в чертову «Дейри куин»[16], и ничего не заказал. Когда они вышли из магазина, с полдюжины собравшихся фотографов нацелили на них камеры.
— Джорджи! Брэм! Мы уже несколько дней вас не видим! Где вы были?
— Мы новобрачные! — рявкнул Брэм. — Где, по-вашему, мы были?
— Джорджи, у вас есть что сказать насчет выкидыша Джейд Джентри?
— Вы уже говорили с Лансом?
— А вы собираетесь завести детей?
Вопросы сыпались со всех сторон. Вперед выступил фотограф с ярко выраженным бруклинским акцентом:
— Брэм, вы все еще испытываете трудности с поисками приличной работы? Полагаю, Джорджи и ее деньги возникли как раз вовремя.
Брэм напрягся, и Джорджи поспешно взяла его под руку.
— Не знаю, кто вы… — она растянула губы в улыбке, — но те дни, когда Брэм давил фотографов как червей, еще не закончены. А может, именно этого вы и добиваетесь?
Остальные фотографы смотрели на мужчину с презрением, хотя это не помешало им держать камеры наготове, на случай если Брэм выйдет из себя.
Глава 13
Маленький магазинчик напоминал Джорджи старомодную английскую галантерейную лавку. Над дверью красовалась фигура женщины в стиле ар-нуво, свернувшаяся вокруг блестящих черных букв, составляющих название магазина: «Провокатив». Две буквы «о» образовывали груди.
Джорджи слышала от Эйприл о модном интим-магазине, но никогда тут не была.
— А я-то ожидал, что ты станешь читать ханжеские проповеди.
Рука Брэма застыла на ее пояснице.
— Никогда не была ханжой, — отрезала Джорджи.
— Значит, очень ловко притворялась.
Он придержат дверь, и они оказались в душистом интерьере магазина, преследуемые воплями фотографов и оглушительным треском затворов. Сюда папарацци вламываться не смели, однако липли к окнам и старались сделать снимки сквозь стекла.
Горчично-желтые стены были отделаны красивыми деревянными панелями. На потолке, в кругу из нарисованных масляными красками павлиньих перьев, висела люстра. Панели были украшены эротическими рисунками Обри Бердслея в позолоченных рамках. Джорджи и Брэм были единственными посетителями, хотя она подозревала, что все изменится, едва только разнесется весть о том, что они сюда зашли.