— Вот как ты это видишь?
— Ты продюсируешь и играешь в отличном фильме. Все твои мечты сбылись.
— Не все. Я ранил тебя — главного в своей жизни человека!
Брэм прижал Джорджи к стеклянным дверям.
— И теперь пытаюсь это исправить.
— Каким образом? — презрительно фыркнула она.
Он смотрел на нее. В потемневших глазах отражались все муки истерзанной души — неплохая актерская школа.
— Я люблю тебя, Джорджи.
Перед ее глазами вспыхнул фейерверк.
— С чего это вдруг?
— Потому что люблю. Потому что ты — это ты.
— Выглядишь искренним. И голос — сама искренность, — бросила она, отшвыривая его руку. — Но я не верю ни единому слову.
Кто-то менее циничный мог бы посчитать, что самая настоящая боль стянула уголки его губ.
— То, что случилось тогда на пляже… — начал Брэм. — Я понимаю, как уродливо все это выглядело. И тем не менее в тот день на меня снизошло озарение, которого я не ожидал, но в котором так нуждался.
— Вот это чудо!
— Я знал, что ты не поверишь, и не могу тебя винить. — Он сунул руки в карманы. — Послушай, Джорджи. Мы нашли актрису на роль Элен. Дело сделано. Какие еще скрытые мотивы могут у меня быть?
Больше никаких молчаливых страданий, сопровождавших ее развод с Лансом. Поэтому она выложила все:
— Давай начнем с твоей карьеры. Три с половиной месяца назад я была человеком, готовым на все, лишь бы сохранить свой имидж. Совсем как ты сейчас. Твое сомнительное прошлое встало на пути твоего будущего, и ты использовал меня, чтобы все исправить.
— Это не…
— «Дом на дереве» не единственный твой проект в этой жизни. Скорее первая часть тщательно спланированной стратегии утвердить себя в глазах публики в качестве респектабельного актера и продюсера.
— В честолюбии нет ничего дурного.
— Есть, если ты намерен использовать меня, чтобы получить титул «Господин Надежность».
— Это Голливуд, Джорджи! Земля обетованная для разведенных. Кому, черт возьми, кроме Рори Кин, конечно, интересно, останемся мы семейной парой или нет?!
— Рори Кин! Точно!
— Не думаешь же ты, что я хочу вернуть тебя, чтобы не упасть во мнении Рори?
— А разве нет? Разве не таковы были твои намерения?
— Именно, что были. Но все это кончено. Я более чем счастлив строить карьеру на своей работе, не на своем браке.
Похоже, сердце Джорджи обросло мозолями, потому что она по-прежнему не верила ни единому его слову.
— Ты скажешь все, что угодно, только бы избежать публичного разрыва, но мне осточертело притворяться. Я прикажу Эрону прекратить эти трогательные заявления для прессы. И на этот раз позабочусь о том, чтобы он выполнил мой приказ.
— Черта с два.
Холодный расчет, светившийся в его глазах, сменился упертой решимостью. А потом у него, кажется, поехала крыша. Он больно прижался губами к ее губам, после чего сначала подтолкнул, а потом потащил Джорджи к заднему коридору.
— Ты пойдешь со мной.
Она споткнулась, но он крепко держал ее, не давая упасть.
— Отпусти!
— Я беру тебя на прогулку, — отрезал он.
— Можно подумать, ты предлагаешь что-то новенькое!
— Заткнись.
Он волоком втянул ее в гараж. Нет, грубым он не был, но и нежности особой не наблюдалось.
— Тебе пора понять, как высоко я ценю свою респектабельность.
Сейчас Брэм походил на буйного дикаря из их прошлого.
— Я никуда с тобой не поеду!
— Посмотрим! Я сильнее тебя. А твои отчаяние и злость никак не сравнятся с моими.
Джорджи задохнулась от гнева.
— Если ты так отчаялся, почему не попытался поговорить со мной, когда нашел актрису на роль Элен? Почему ты…
— Потому что сначала мне требовалось кое-что сделать.
Он впихнул ее в машину, и не успела Джорджи оглянуться, как они уже мчались к воротам. Два черных мини-вэна пустились за ними в погоню.
Брэм включил кондиционер на полную мощность, и Джорджи, в своих шортах и тонкой футболке, быстро замерзла, однако не попросила уменьшить силу холодной струи. Она вообще не желала говорить с Брэмом. Он вел машину как маньяк, но Джорджи была слишком обозлена, чтобы волноваться. Опять ему понадобилось разбить ей сердце!
Они выскочили на бульвар Робертсона, где сегодня, в субботу, было полно потенциальных покупателей. Джорджи подалась вперед, когда машина, визжа тормозами, остановилась на стоянке перед «Айви», вторым домом папарацци.
— Зачем мы приехали сюда?
— Появиться перед репортерами в рекламных целях.
— Шутишь?
Один из репортеров заметил их и попытался сфотографировать через ветровое стекло. Джорджи выехала из пляжного домика без макияжа. Волосы растрепаны, футболка именно того оттенка голубого, который совершенно не сочетается с бирюзовыми шортами, и вместо босоножек она второпях натянула пляжные тапочки.
— Я не покажусь им в таком виде.
— По-моему, это ты решила не заботиться о своем имидже.
— Существует огромная разница между равнодушием к своему имиджу и походом в приличный ресторан в грязных шортах и тапочках.
Еще трое фотографов напирали на машину. Остальные пробирались между мчащимся по мостовой транспортом, чтобы добраться до добычи.
— Мы не идем в ресторан, — заверил Брэм. — И по-моему, ты выглядишь прекрасно.
Он выскочил из машины, передал пачку банкнот швейцару и пробился через толпу вопящих фотографов, чтобы открыть дверь для Джорджи.
Футболка и шорты, всклокоченные волосы, никакого макияжа… и муж, который, возможно, любит ее, но скорее всего — нет.
Окончательно потеряв чувство реальности, Джорджи вышла.
И тут разразилось столпотворение. Парочку так давно не видели вместе, что все папарацци принялись немедленно их «расстреливать».
— Брэм! Джорджи! Сюда!
— Где вы были все это время?
— Джорджи, скажите, Мел Даффи солгал насчет вашей встречи?
— Вы беременны?
— Вы все еще вместе?
— Что это с вашим костюмом, Джорджи?
Брэм обнял ее за талию и повел через толпу к крыльцу отеля.
— Дайте нам вздохнуть, парни! Сделаете вы свои снимки, Только не толпитесь!
Пешеходы пялились на них, обедающие вытягивали шеи, а тройка безупречно одетых дизайнеров сумок прервала разговор, чтобы уставиться на парочку. Джорджи уже подумывала, не позаимствовать ли у них помаду, но было нечто безумно раскрепощающее в том, чтобы стоять в таком виде перед всем миром.
— Кому нужны пресс-конференции, когда у нас есть «Айви»? — прошептал ей на ухо Брэм.
— Брэм, я…
— Слушайте все! — Он повелительно поднял руку.
У Джорджи голова шла кругом, и все же она каким-то образом умудрилась скривить губы в ухмылке Скутер, однако тут же взяла себя в руки. Никакого притворства. Она была рассержена, взбудоражена и изнемогала от боли в желудке, но ей плевать, если об этом узнают все.
Поэтому она позволила всем своим чувствам отразиться на лице.
Толпа затопила тротуар. Защелкали затворы камер. Непрерывно трещали вспышки.
Брэм снова заговорил, перекрывая шум:
— Все вы знаете, что три месяца назад мыс Джорджи поженились в Лас-Вегасе. Но вот чего вы не знаете…
Она понятия не имела, что он задумал, и ей было безразлично. Пусть мелет все, что придет в голову. Всякая ложь будет на его совести.
— …Вы не знаете того, что мы стали жертвами пары коктейлей, сдобренных наркотиками, и что до памятной вечеринки мы люто ненавидели друг друга. С тех пор нам пришлось изображать влюбленных.
Джорджи вскинула голову. Может, она ослышалась? Брэм готов стоять на крыльце «Айви», разоблачая их заговор?!
Оказалось, что так оно и есть. Он рассказал все — в сжатой форме, разумеется, — не упустив ни единого факта, даже гнусной сиены на пляже.
Она рассматривала его решительно выдвинутый подбородок и невольно вспоминала постеры с великолепными киногероями, что висели на стене его офиса.