Да уж… пожалуй, разговор о пенисе в другом конце комнаты мне был бы интересней…
Глава 4
– Боюсь, нам уже прямо сейчас здесь нужен человек, если это вообще возможно. У нас экстренная ситуация, – стараюсь я говорить в трубку самым что ни на есть вежливым, профессиональным тоном, жалея, что не могу мобилизовать в себе побольше авторитетности. Хотя сильно сомневаюсь, что таковая есть во мне вообще.
– Да, понимаю. Но это вряд ли сейчас возможно, – отвечает девица на другом конце линии, которая явно держит меня на громкой связи и под мои настойчивые просьбы набирает на своем мобильнике какой-то текст. Мне слышно, как тенькают кнопочки на клавиатуре ее сотового, поскольку она даже не потрудилась отключить там звук.
– Я разве не сказала вам, что звоню по поручению Рекса Пауэрса с «Супер-Мега-викторины»? – делаю я еще одну попытку, однако девицу это, похоже, ничуть не пронимает. – Он говорит, что вы обычно делаете это у него на дому и даже в последнюю минуту способны удовлетворить его требования.
Опять слышно, как набирается текст.
– А могу я еще с кем-нибудь у вас поговорить? – пытаюсь я добавить твердости в свой голос, но тут же «сдуваюсь», так и не сказав ужасающее: «с вашим начальником».
– Не-а, – не столько даже отвечает, сколько фыркает в ответ девица. – Остальные уже спускаются к выходу, так что я не могу никого позвать, а спускаться за кем-нибудь не собираюсь. Я могла бы заняться Рексом в четверг у него дома.
Я опускаю голову на стоящий передо мною стол. От телефона горит ухо, я даже чувствую, как ко мне в мозг проникают зловещие канцерогенные волны.
– Видите ли, проблема в том, – объясняю я приглушенным деревянной столешницей голосом, – что через полтора часа у нас эфир, а Рекс говорит, что ему надо привести в порядок грудь, прежде чем запустят камеру. И он утверждает, что вы, девочки, всегда точно знаете, где подконтурить и подвыщипать, чтобы подчеркнуть его мужское декольте. Это его собственные слова – сама я не очень в курсе, что это означает.
Долгое мгновение девица ничего не отвечает.
– О да, это мы умеем, – наконец говорит она. – Очень многие мужчины это любят. Но обычно на работу где-то по вызову меня подвозит мой парень, а он сегодня на футболе.
– Пожалуйста, – снова прошу я, ненавидя это неприкрытое отчаяние в собственном голосе. – Мы пришлем вам машину. Роскошную машину. Заплатим вам вдвое больше обычных расценок. Только, пожалуйста, приедьте! Неужто вы не понимаете, что Рекс не даст запустить съемку, пока его грудь не будет такой, как надо, а если мы снова застрянем тут на всю ночь, то режиссер будет винить во всем меня.
Девица испускает вздох.
Давя на сочувствие, я пробую еще один довод:
– Меня могут даже уволить.
Мобильник тут же прекращает тенькать.
– Ну ладно, хорошо. Куда мне надо ехать?
Я уже трижды успела ей это сообщить, однако объясняю еще раз, еле сдерживая в себе нетерпеливый вопль.
Едва я вешаю трубку, как в комнату шумно врывается Рекс.
– И что, она уже едет? – громко рокочет он своим знаменитым «викторинным» голосом. Незастегнутая рубашка болтается на нем по сторонам, выставляя напоказ выше упоминавшуюся грудь с буйной и «неоконтуренной» растительностью.
– Ну да, – бодро отвечаю я, выставив большие пальцы, словно все вышло без сучка и без задоринки.
– Так скажи ей, пусть поторопится, черт подери! – раздраженно требует он. – С каждой минутой эти окаянные кучеряшки выпирают еще сильнее. – Он указывает ладонями себе на грудь, и мой взгляд нечаянно задерживается на его кудрявой, как на лобке, поросли. Сглатываю подступившую к горлу тошноту.
– Даже представить себе не можешь, дорогуша, как тяжело приходится с такой роскошной, густой растительностью! – с патетикой сетует мне Рекс, плюхаясь на диван в углу. – Тебе-то повезло, у тебя там тонкие и неприметные волоски, до которых зрителям и дела нет. – Он накрывает себе лицо фланелевой салфеткой. – Не принесешь мне немного горячей водички? Хочу, пока дожидаюсь, распарить себе поры.